О памятниках музыкального искусства Тверской епархии рассказывает доктор искусствоведения, профессор Московской государственной консерватории имени П. И. Чайковского Наталья Плотникова.
Начало — https://tvereparhia.ru/news/pevcheskie-tradicii-nilo-stolobenskoj-pustyni/
Сохранились сведения о церковном пении в Ниловой пустыни в XIX веке. Известно, что архимандрит Агапий (Воинов), возглавлявший обитель в 1839–1849 годах, приложил немало усилий для возрождения в Ниловой пустыни столпового пения, знаменного распева. Но все же, как и во многих русских монастырях, древние обычаи были отчасти утеряны. Здесь сыграло свою отрицательную роль господство многоголосного стиля, не всегда опиравшегося на старинные распевы. Итогом этого процесса стало внедрение в богослужение концертных песнопений, отход от традиций гласового пения. Об этом свидетельствует статья известного русского педагога и просветителя С. А. Рачинского «Школьный поход в Нилову пустынь».
Дети из школы, основанной Рачинским в селе Татево Смоленской губернии, совершили паломничество к преподобному Нилу летом 1887 года. Рачинский посещал пустынь и раньше, поэтому он имел возможность сделать выводы о развитии певческого искусства. «Увы! За истекшие двенадцать лет характер пения в Ниловой пустыни значительно изменился и изменился не к лучшему. Смешанный хор (с участием мальчиков певчих) выиграл в технике, но выбор исполняемых им песнопений стал крайне плох, чужд характера не только монастырского, но и вообще церковного». Автора статьи не устроили «сложные и щеголеватые песнопения» в стиле итальянского композитора Б. Галуппи, хотя они были спеты «весьма искусно».
Далее С. А. Рачинский пишет о прискорбном явлении – падении традиционного гласового пения, исполняемого мужским хором. Мелодии каждого гласа имеют определенные закономерности, но подчиняются тексту песнопений, количеству слогов в строках. «Красота этого пения коренится в столь полном усвоении напевов осьми церковных гласов и напевов осмогласных, какой возможно только монаху, обязанному всю жизнь петь в церкви ежедневно. Пение это положено на ноты быть не может, ибо тексты песнопений ежедневно меняются, обусловливая беспрестанные вариации в ритме, приглашая к вариациям и в самой мелодии и ее гармонизации. Таким образом, в пение, например, стихира на “Господи, воззвах”, седальнов и т.п. постоянно входит элемент бессознательной импровизации, без коей пение не может достичь полной силы и жизненности. тут смыслом текста, его просодией подсказываются акценты, определяется уместность украшений, которые позволяет себе тот или другой голос. Понятно, что такая свобода отдельных голосов при пении многоголосном возможна только в хоре, твердо дисциплинированном незыблемым преданием, спевшемся, так сказать, воедино, проникнутом единым пониманием наших церковных напевов, чреватых столь бесконечным рядом законных и выразительных вариаций».
С. А. Рачинский вспоминает о посещении Ниловой пустыни в 1879 году, накануне дня апостола Иуды. Тогда стихира на «Господи, воззвах» «были пропеты с такою силою, с такою чеканкою каждого слова, каждого звука, что текст их остался у меня в памяти до сих пор. Краткие колена, на слова: “Иуда чудный! Яко молния” при каждом повторении, конечно, бессознательно, пелись с легкими видоизменениями эффекта, потрясающего по своей уместности и простоте».
Причина упадка, возможно, заключалась в составе монастырского хора, в котором пели лишь три–четыре человека монашествующих. «Остальные певцы – люди посторонние, – замечает Рачинский, – так или иначе связанные с монастырем, и между ними есть голоса прекрасные. Но в хоре нет той цельности той спокойной уверенности, которая дает возможность совершенно свободного пения. Нет более отчетливости в произношении текстов, того слияния пения с их смыслом. На торжественных всенощных к мужским голосам присоединены детские, что вызывает красоту звуков, но еще более затемняет их смысл, ибо этого смысла дети вполне понять не могут». И все же впечатление от пения мужского хора на вечерней службе, «неспешной и осмысленной», было благотворно и сильно: «Тихо и стройно, с невольным понижением голосов под лад густеющим сумеркам, развертывались длинные моления повечерия и акафиста».
Певческие традиции складываются десятилетиями, даже столетиями. И сейчас в обители возрождаются старинные традиции и дух истинного монашества. По молитвам преподобного Нила все, притекающие сюда с верою и любовию, обретают душевный покой.
