Заглавием доклада было решено выбрать стих из 41-го Псалма: «Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже». Этот стих, как выражение глубинных переживаний, использовал в одной из своих проповедей сам святой Фаддей. Смысл же стиха по отношению к владыке Фаддею раскрывается в его проповедях, в которых говорится о любви к Богу.
Священномученик Фадей (Успенский) часто проповедовал, причем к проповедям готовился с великим тщанием, стараясь, чтобы каждое слово было произнесено от сердца, основано на опыте, было растворено благодатью, внешне не имело лишнего, но было точно, образно и доходчиво. От избытка сердца говорят уста человеческие, поэтому рассмотрев проповеди владыки и его жизненный путь, сравнив дела и слова, мы сможем увидеть подлинное мировоззрение святого, понять, о чём он переживал больше всего, чего желала душа его.
В проповеди, посвященной Введению во Храм Пресвятой Богородицы, владыка Фаддей вопрошает: «Как приблизиться к Богу, тем более сделаться храмом Божества тому, чья духовная жизнь вся соткана из мыслей, чувств, желаний с Божественною жизнью несродных, Бога прогневляющих? Как достойно могли бы мы почтить преславное Введение во храм Богоматери? Конечно, это возможно лишь в том случае, если мы сами захотим сделаться, подобно Пресвятой Деве, чистыми храмами Божества»[1]. По мнению владыки, «нужно постоянное внимание к душе своей, чтобы не входило в двери сердца ничто нечистое»[2]. Поэтому он говорит: «Нужен постоянный труд и подвиг духовный, чтобы постыдные мысли и желания отгонять от себя, оставляя в душе только такие, с которыми не стыдно было бы явиться пред Лице Христово»[3].
Этот постоянный труд и духовный подвиг начинается прежде всего с подвига внешнего, как говорит владыка: «молитв внешних, состоящих в присутствии за богослужениями церковными и исполнении по чину всего молитвенного правила»[4]; а также бдений, коленопреклонений, частого, насколько это возможно, посещения храма, милостыни, поста.
В проповеди на день Сретения Господня владыка Фаддей напоминает, что каждый человек с самого момента крещения и чина воцерковления должен «с влечением сердца и желанием стремиться к храму и пребывать в нем. Конечно, впрочем, не одно внешнее, хотя бы и частое, пребывание во дворах Господних требуется от нас: необходимо самое сердце сделать храмом для обитания Бога»[5].
Уже в другой проповеди Преосвященный Фаддей напоминает нам, что, конечно, не без трудностей будет проходить наша духовная жизнь: искушения, огорчения, охлаждение веры. Но, по слову владыки, «если чувствуется отчуждение от Бога и святых Его, от дома Его, необходимо приучать себя усиленно и неуклонно к общению с Ним, как человек, отчуждившийся от дома, потом, употребляя усилие над собою, снова к нему привыкает и начинает ценить и любить его более прежнего. И как необходимо созидать и хранить в себе эту привычку к общению с Богом!»[6]
Для вырабатывания этой благой привычки нам и необходимо, как увещевает владыка, «отдаваться подвигам поста и молитвы, к которым призывает нас Церковь», чтобы заметить, «как укрепляется наша расслабленная воля на делание добра, ибо приобретаем любовь к Богу эту лучшую силу, воодушевляющую на всякую добродетель»[7].
Прозвучало искомое ключевое слово – любовь. Оказывается, именно ради неё нужен весь этот болезненный подвиг, усилие, напряжение, трезвение. Именно ради нее, утверждает владыка, «Святая Церковь установила посты свои, для этого она заповедует нам слезы и сокрушение, хождение в церковь, воздержание в пище. Всеми средствами она старается отвратить нас от суетных удовольствий мира, ограничить наши греховные желания и вселить в наше сердце любовь к жизни Божественной»[8].
Владыка в проповедях часто настаивает на том, что христианину, кроме внешних подвигов, необходимо всё внимание обратить на внутреннее делание, на очищение сердца своего от греховных плевелов. О земных же попечениях не нужно чрезмерно заботиться по слову Господа: «Не пецытеся убо на утрей» (Мф. 6:34). «Даже внешнее пребывание в храме, – заявляет владыка, – ценно в очах Божиих лишь тогда, когда является последствием преискренней любви ко Христу, свидетельствует о пламенном желании быть всегда в общении с Богом и посвятить Ему всю жизнь»[9].
«Приложим заботу к тому, – обращается к своей пастве владыка Фаддей, – чтобы хотя изредка, хотя временами сердце наше согревалось для любви к Богу, во время молитвенных собраний и в различных случаях жизни приходило оно в умиление!»[10]
Иными словами, христианину необходимо трудиться над постоянным возгреванием любви в своем сердце. Для этого, по мнению святого владыки, «необходимо напряжение воли, подвиг отсечения всего того, что приковывает сердце к земле: блудных помыслов и желаний, гордости, гнева, зависти и всего того, что сделалось угодным душе и вследствие привычки как бы срослось с нею»[11]. Так как «греховное тело плоти» отделяет нас от Бога, от жизни вечной, а любовь есть ни что иное, как очищение от греха для блаженного пребывания во Христе. Священномученик Фаддей убежден, что без греха «сердце самое неслось бы на Небо на крыльях пламенной любви к “желаемому” Христу, Которого человек с жаждой любви “вперсил”, подобно священномученику Игнатию; то, что могло бы помешать восхождению человека “на гору Господню”, на самые небеса»[12], должно быть отсечено.
«Посему, – восклицает владыка, – и молиться мы должны не столько об избавлении от житейских скорбей, которые должны научать нас терпению и возводить к духовному совершенству (Иак. 1, 3–4), сколько об избавлении от бед душевных, от грехов, от “страстей прилогов, смущающих нас”[13].
Каждый верующий человек должен стремиться из любви к Богу и святым в храме Божием быть в самом живом общении с членами Церкви небесной. Сам владыка Фаддей наставляет христиан: «Да не угасает в сердцах наших любовь, особенно к сему дому, в котором собираемся для молитвы и поучений духовных, ибо Господь храм назвал домом Отца Своего. Кто с неохотой, с холодностью, даже с ожесточением приходит и стоит в доме сем, тот блудный сын, ушедший из дома отчего “в страну далече”. Посему возлюбим дом сей, чаще и с любовью будем сюда приходить к небесному Отцу Своему!»[14]
Указывая путь от внешних усилий к умно-сердечному деланию, владыка призывает «преуспевать в молитвах, которые, изгоняя из сердца любовь к миру, наполняли бы его все более и более любовью к Богу. От молитв внешних, состоящих в присутствии за богослужениями церковными и исполнении по чину всего молитвенного правила, надлежит вам все более и более восходить к молитве внутренней, умной, сердечной, так чтобы слова молитвы и песнопений слушались все более и более охотно, с услаждением, чтобы чрез них возгоралась любовь к Богу»[15].
Совершенное же проявление любви и благодарности к Богу во время богослужения совершается в принятии страшных Христовых Таин: «Посему, братие, – обращается к пастве владыка Фаддей, – приступив ныне к Божественной трапезе, воспламенимся любовью и желанием, чтобы как можно чаще приступать к ней»[16].
Главной целью всей человеческой жизнью, её смыслом священномученик Фаддей видел так же, как и святые Отцы, обожение, приобщение к Божественному Источнику благодати и Фаворского Нетварного света, соединение с Богом посредством Сына Его, которое и осуществляется в Евхаристии. Со страхом Исаака, с сыновьим страхом ослушаться или оскорбить грехом Небесного Отца владыка Фаддей совершал литургию и призывал всех верных с пламенным желанием войти в общение с Богом: «Истинное сроднение с Богом совершается чрез любовь. Хорошо, когда нас будет неудержимо влечь в дом Божий, как под уютный кров собственного дома, когда мы будем чувствовать влечение быть с Богом и со святыми Его, как родственники и близкие люди чувствуют неискоренимую потребность друг с другом беседовать. Будем же воспитывать в себе всячески любовь и сердечное влечение к Богу, Христу, Его святой Церкви. Ведь истинная любовь полна сладостного блаженства и духовных восторгов, какова любовь к Богу Ангелов и святых»[17].
В проповеди, посвященной притче о неразумном богаче, священномученик Фаддей переходит к более подробному рассуждению о любви: «Любовь имеет чудное свойство: чем более она дает, тем более сама обогащается. Чтобы приобрести бесценное сокровище любви к Богу и ближнему, совершали святые Божии все труды свои, подвиги молитвы непрестанной, постов, бдений, меру человеческую превосходящих, поскольку и мера любви к Богу во святых бесконечно превосходила меру ее у людей обычных»[18]. Все эти труды владыка называл «делами любви», к которым побуждает человека смиренное самовоззрение. «Итак, – говорит владыка, – чтобы обогатиться не для себя, а “в Бога”, необходимо прежде всего углублять в себе смирение, привлекающее благодать Божию, побуждающее к подвигам самоисправления, очищения от себялюбия. Те дни жизни, в которые не совершено никаких дел любви, нужно считать потерянными для жизни вечной»[19].
А что же видим мы в жизни священномученика, в его делах и поступках? Старые, заплатанные сапоги, старая, поношенная и единственная ряса, одно облачение и одна митра, отсутствие багажа при длительных поездках, простая и скудная еда, подаяние нищим и страждущим порой даже самому необходимых вещей; постоянные богослужения утром и вечером, практическое отсутствие сна, ношение вериг до появления ран на теле, обтирание тела вместо привычных нам душа и бани для крайнего стеснения плоти. Это свидетельствует о полном пренебрежении ко всему житейскому, телесному. Владыка был настолько смиренным, что, подражая Христу, не отвечал силой или укором обидчику, но молча и безропотно переносил поношения, насмешки и хулиганство мальчишек, которые кидали в него камни (это было во время Астраханского периода служения), принял мучения от гонителей и врагов веры. Как говорил сам владыка: «Смирение, привлекая благодать Божию, в то же время само собой усиленно толкает человека к скорейшему обогащению духовному»[20].
Воспоминания Аркадия Ильича Кузнецова помогают нам представить и лучше понять личность владыки Фаддея: «Человек необычайной монашеской красоты: мистического склада души, аскетических подвигов, ревностного, до самоотверженности, отношения к Церкви, образ смирения, кротости, беспредельной доброты и любви к людям»[21].
Монах по своему призванию должен стремиться к жительству по заповедям Христовым к уподоблению Ангелам. Это отражено в проповеди, посвященной Архистратигу Божию Михаилу.
Владыка спрашивает: «Итак, стремимся ли мы с любовью к тому небесному, духовному жительству, которое свойственно Ангелам? Внимаем ли мы тому, что происходит в душе нашей? Различаем ли помыслы страстные от тех, которые происходят от естества? Не стараемся ли каждую страсть, как бы низка ни была она, назвать движением естества, извинить обстоятельствами жизни, слабостью воли, дурным характером, как будто не сами мы повинны в слабости своей воли или порче характера?»[22]
Каждый вопрос, произносимый владыкой в проповеди, обращен не только к пастве, но и к себе самому. Постоянным самоиспытанием, собранностью мыслей сщмч. Фаддей стремился сам подражать Ангелам, о бытие и святости которых так вдохновенно говорил, и призывал всех верующих к такому подвигу: «“Ангельскому поревнуем житию и мысли вперим к высоте и с ними невещественно воспоим Господа!” Поэтому-то святые угодники Божии всегда представляли в уме своем образ жизни Ангелов как совершенный образец для подражания и действительно уподоблялись им, делались “ангелами во плоти”»[23].
Можно сказать, что и сам священномученик Фаддей сделался «ангелом во плоти»: он и ум старался устремить в горнее, и сердце на Небо, потому что там находилось вожделенное сокровище.
«Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4:20). Будучи монахом, отложившим всякое земное попечение, владыка Фаддей не впал в эту страшную крайность: из-за устремления на Небо он не забывает о ближних, не перестаёт их любить. Святое Евангелие подтверждает это словами Самого Господа: «Посему узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Владыка Фаддей истинно воплотил эти слова в жизнь. «Представлялось, – пишет А. И. Кузнецов, – что монашеский строй жизни выработал у владыки Фаддея познание, что помимо монашеского духа – созерцания и богомыслия, его внешняя миссия как епископа должна состоять в постоянной апостольской связи с народом, в назидании верующего сердца»[24].
Священномученик Фаддей видел в каждом человек, пускай самом маленьком, образ Божий. Юным воспитанникам он давал наставление о том, что не должно уподобляться немилостивому евангельскому богачу, веселящемуся на всякий день, но, помянув Христово снисхождение, идти к людям погибающим, не отвращаться от их духовной скудости. Потому что очистившийся от страстей служитель Христа не тесно вмещает скорби ближнего и раны его: «Что значит служить народу? Для этого нужно прежде всего узнать народ, его бедность и духовную нищету, затем снизойти к нему, сродниться с ним и полюбить его во всей его черноте, бедности, темноте, иногда жесткости, грубости и порочности. Вот чаша горечи, которую необходимо испить ради служения народу. Время ли тем, кому в удел достанется пить эту чашу, думать лишь о собственных радостях земных? Да и возможно ли это для тех, кто будет заброшен в темный угол, куда едва достигает луч света, где приходится почти прервать общение с людьми просвещенными?»[25].
Вот другие слова владыки: «Почему бы вместо слов осуждения не говорить тебе о ближнем с сострадательной, благопопечительной любовью, чтобы и самому с такой легкостью постоянно обогащаться неоценимым духовным сокровищем любви Христовой?»[26]
Такое трепетное и нежное отношение к ближним было выработано у владыки ещё в детстве, именно поэтому он, учась в семинарии, колебался с выбором монашеского пути, опасаясь невозможности любить людей из-за уединения. Но отец будущего владыки утешил его: «Монах служит людям особенным образом».
О любви владыки к пастве говорит и та всенародная память, благодаря которой удалось найти безымянную могилу, где покоились мощи святого, несмотря на то что власти старались ее уничтожить. А также о том, что владыка вызвал в сердцах людей ответную любовь, говорит следующий факт: проповеди настолько не оставляли людей равнодушными, что они переписывали их, распространяли их даже в годы гонений с опасностью для жизни. Сквозь лихолетье гонений до нас дошли проповеди, не только опубликованные в дореволюционной печати, но и ставшие известными совсем недавно: исследователи из ПСТГУ, обнаружили их в 2012 году среди вещественных доказательств, приложенных к архивно-следственному делу саратовского мирянина А.А. Соловьева и опубликовали в Вестнике ПСТГУ[27].
Конечно, такое уподобление Ангельскому житию, созерцание нетленных благ и желание святой любви к Богу и к ближним отразилось на содержании проповедей: в них почти нельзя заметить штрихов эпохи, ничего не говорится о начавшимся расколе, о захвативших власть в Церкви обновленцах, ни слова о том, что идут гонения на Церковь: аресты, ссылки, закрытие монастырей, разрушение храмов, осквернение алтарей и святынь, вскрытие мощей, заключение в тюрьмы и зверские убийства людей только за то, что они верны Христу. В эти опасные годы владыка Фаддей старается в проповедях помочь людям создать храм в собственной душе, чтобы таким образом достойно устоять посреди любых бедствий. Он возвещает Царство Небесное.
Однако кроткий, по-детски незлобивый, чистый, праведный Божий служитель становится бескомпромиссным там, где попирается православная вера, он брал в руки духовный меч для сражения с грозящей Церкви злом.
Священномученик Фаддей с горестью и плачем говорил об угасании в христианах огня ревности к богоугождению, огня веры; всё сильнее ощущалось нравственное падение верующих людей, их нерадение о духовной жизни, о спасении собственной души. Владыка призывал людей опомниться, покаяться в грехах, ибо именно за грехи Бог попускает тяжкую годину лихолетия.
Владыка Фаддей звал христиан уйти во внутреннюю сердечную пустыню для обретения духовной свободы через тесноту и скорби. Он спрашивает: «Что мы видим на Иордане, в пустыне?» Ответ неутешителен для людей, зараженных себялюбием: «Видим Иоанна, проповедующего крещение покаяния». В этой пустыне «все так подавляет настроение душ современных людей: дикая пустыня, пост, покаяние, молитва и духовное созерцание, безмолвие уединения. Все это так мало по духу или по вкусу современным людям, так чуждо, несродно их жизни. То, чем должна была бы быть обвеяна вся жизнь, что должно было войти в нее как сродная, всю жизнь проникающая стихия, все это кажется людям нынешним чем-то чуждым, непонятным, ненужным»[28].
В унижении, гонениях, узах, но в величии духа и несгибаемой воли владыка Фаддей как Иоанн Креститель, пустынный Ангел Господень, пламенно проповедовал Христа и Его правду. Он был ревностным служителем алтаря Господня, твердым в Православии, простым в обхождении; он светил всем, как образец кротости, большой молитвенник и постник. Он явил ту сторону любви, о которой мирские люди, привыкшие к любви как к чему-то ласковому и нежному, думать бояться – гнев против страсти и строгое осуждение греха.
Вот что говорил святой Фаддей с великой ревностью о чистоте Христова учения: «Только и слышны теперь речи о том, что Церковь, развиваясь вместе с веком, должна освящать новую культуру, новые формы общественной жизни, совершенно свободную науку и искусство, разрешить театры и второбрачие священников, совершенно свободную любовь для мирян и т. п., независимо от того, как все это согласно с духом Евангелия или правилами святых отцов»[29].
Неизбежным для России владыка считал грозное вразумление от Бога. «Долготерпеливый Господь милостиво врачевал и будил русский народ, но от названия “Святая Русь” остается только воспоминание о давно минувших днях, поэтому Господь даст вместо словесной проповеди гром всемирных бедствий, вместо пастырских слов поразит ранами землю, чтобы в самых отдаленных углах люди обращались ко Господу. И если бедствия вернут народ на путь благочестия, то покров Божий будет милостиво осенять землю нашу»[30].
Все перечисленные проявления любви: ангельское жительство и ограничение плоти, любовь к ближним и к Церкви до самозабвения, пламенная ревность и защита Истины, печаль о потерянном рае, о заключённых дверях Царства Небесного – бесспорно являются проявлением любви к Богу, но не являются её высшей точкой, к которой и устремился владыка Фаддей – слияние с океаном Божественной любви и единение со Христом путем уподобления Ему в Его страданиях.
«Если, братие, таков путь восхождения Самого Христа в славу свою, т.е. путь страданий и смерти, то может ли быть иным наш путь?»[31] И не стоит страшиться этих страданий, потому что «самые горечи жизни земной для любящего Христа постепенно растворяются сладостью любви»[32].
Вершиной богословия любви, и любви до смерти, и смерти крестной, можно считать проповедь владыки в день памяти апостола Андрея Первозванного[33], в которой в наибольшей степени раскрывается внутренний мир владыки и видна его святость. Проповедь произнесена в Саратове в 1927 году, в ней отражено напряжение духовной жизни в условиях гонений и отсутствие страха перед их лицом.
Вот, что говорит владыка: «Чаяние радостей земных от грядущего Христа ослепляло умы и сердца толпы. Она, слыша предречения пророческие о страданиях и смерти Христовой, не хотела понять их, повторяя, что дни Христа должны быть днями царственной славы и благосостояния земного, что Христос не должен умереть во веки (Лк. 19, 34–38, 44). Как трудно было сбросить пелену этих льстящих сердцу предрассудков, расстаться с пленившими сердце чаяниями, сделаться верным учеником сначала сурового проповедника правды Иоанна Предтечи, а потом последовать за Христом!»
Что же помогло простым людям оставить все и стать апостолами? Владыка Фаддей поясняет: «Для такого следования за Христом необходимо было иметь в сердце пламенную любовь к Богу, превозмогавшую всякую любовь, воспламениться жаждою Божественною, неодолимым влечением сердца к тому, что чисто, истинно прекрасно, Божественно. К апостолу Андрею во всей силе приложимы чудные слова псалмопевца: “Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже”».
Эти слова отражают духовный порыв и рвение самого святого Фаддея соединиться со Христом, жить Им и в Нем, поэтому этот стих из 41-го псалма и был выбран для заглавия доклада.
Владыка сравнивает самоотвержение апостолов с поведением обычных христиан: «Господь сказал ап. Андрею и Петру: “Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков” (Мф. 4, 19). “И они, — продолжает евангелист, – тотчас, оставив сети, последовали за Ним”. Как много сказано в этих словах немногих, и каких похвал достоин апостол, о котором такие слова сказаны! Не могут оставить ради Христа и немногое христиане, носящие Его имя с первых дней жизни! Медлят, откладывают целые годы до самого конца жизни то, что внушает сердце и совесть сделать ради Христа! А апостол Андрей тотчас оставил свои сети, с ними же и все свое благосостояние. Отселе у него не было ни обеспеченного куска хлеба насущного, ни постоянного жилища, ни определенных средств к существованию, ни радостей жизни земной, к которым привязано было сердце. Оставить все это — подвиг, превосходящий меру сил человеческих. Без помощи Христа никто из людей не может оставить все, разумея под этим отказ не только от имущества, но и от всего, чем человек жил, дорожил, любил, от всех привязанностей сердца ради Христа. Это высота духовная, на которую восходили после многих слез, воздыханий и трудов целой жизни величайшие подвижники Христовы. Но только оставившие все могут сделаться истинными “ловцами человеков”».
Разве не видим мы в этих словах описание подвига самого владыки? Ведь он оставил весь мир ради обетов монашеский и примером своей жизни уловлял людей, в частности обновленцев.
Далее владыка переходит к кульминации своей проповеди, к самой важной, возвышенной её богословской части, посвященной покаянию, ведущему человека путем страданий ради Агнца Божия, Христа в Небесное Царство: «Примечательны слова Предтечи Господня, которые побудили апостола Андрея последовать за Христом: “Вот, Агнец Божий” (Ин. 1, 36). Не столь удивительно было, когда впоследствии стекались ко Христу толпы, слыша проповедь о Царствии Небесном с его радостями, как последование за Христом Агнцем Божиим, пришедшим пострадать за грехи мира. На призыв к радостям, наслаждениям идут весьма многие. И числу приходящих ко Христу не было бы конца, если бы призыв к радостям Царствия Небесного не омрачался в сознании толпы призывом Предтечи Господня и Самого Господа: “Покайтесь, входите тесными вратами”, а не “широким” путем столь манящих к себе наслаждений жизни земной, очистительными страданиями ради правды, которая господствует всецело в Царствии Божием. Потому толпы, привлеченные ожиданием радостей, скоро отходили, когда понимали, что Царствие, проповедуемое Христом, не земное, а небесное. Что радости его не обычные, земные, а особые, духовные, столь малопонятные живущим на земле. Что прежде, чем радости, ждут ищущих Царствия Христова страдания. Что Сам Христос — не царь земной, а прежде всего Агнец Божий, страдающий за грехи мира, и к соучастию в искупительных Своих страданиях призывает Он всех».
О самом моменте принятия мученичества, об исшествии из падшего мира владыка Фаддей, видимо, сам много молитвенно размышлял, в том числе на примере первозванного апостола:
«Апостол Андрей последовал за Христом Агнцем Божиим, не как любитель наслаждений жизни земной, но как верный ученик, возлюбивший Крест Христов. Святой Андрей назвал себя рабом креста и говорил, что не боится страданий временных, даже желает их ради Христа Распятого. Когда апостол увидел крест, уже приготовленный для него, то воскликнул: “Радуйся, крест, плотию Христовою освященный. Прежде, нежели был распят на Тебе Христос, ты был страшен для людей, ныне же ты с любовию и радостью приемлешься… О крест, издавна любимый! О крест, давно желаемый! Возьми меня от людей и отдай меня Учителю моему!”»[34]
Разве не слышна радость владыки Фаддея в этих словах? Здесь явно прослеживается глубокое личное переживание, ликование о моменте разрешения от земных уз ради единения со Христом. Очевидно, что сам священомученик Фаддей хочет быть подражателем Крестного страдания, уподобиться мученикам, которые приняли смерть за имя Христово, получить венец жизни вечной.
Это и есть вершина любви, ее высшая ступень – совершенная любовь, желающая испить чашу Господню, умереть вместе с Агнцем и не желающая больше решительно ничего. Согласно апостолу Павлу: «Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп. 1, 21–24).
Первых мучеников от новомучеников отделяет временная река длиною в 19 веков. Но слова, произнесенные священномучеником Фаддеем, и тот дух, который они несут в себе, совершенно тождественны словам священномученика Игнатия Богоносца, сказанные пытавшимся защитить его от мученической смерти: «Не препятствуйте мне жить. Хочу быть Божиим: не отдавайте меня миру. Пустите меня к чистому свету: явившись туда, буду человеком Божиим. Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего. Моя любовь распялась. Не хочу более жить жизнию человеков. Нет для меня сладости в пище тленной, ни в удовольствиях этой жизни. Хлеба Божия желаю, Хлеба небесного, Хлеба жизни, который есть Плоть Иисуса Христа, Сына Божия. И пития Божия желаю, – Крови Его, которая есть любовь нетленная и жизнь вечная»[35].
Так и владыка Фаддей, возжелав «врачевство бессмертия», безбоязненно принял мученическую кончину, сораспялся Христу.
Завершающее молитвенное прошение владыки должно нам помочь приблизиться к пониманию его любви к Богу: «Да дарует нам Господь, чтобы воспламенялась любовь не к наслаждениям лишь жизни земной, которых ищут язычники (Мф. 6, 32), но и к правде Царствия Христова, радость которого неизреченна и не сравнима ни с какими радостями земли, от Христа нас отдаляющими. Аминь»[36].
[1] Фаддей (Успенский), сщмч. Проповеди, произнесенные в Саратовской епархии. Храм одушевленный // электронный ресурс: https://www.eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_3242(дата обращения: 10.10. 2022).
[2] Фаддей (Успенский), сщмч. Проповеди, произнесенные в Саратовской епархии. Храм одушевленный // электронный ресурс: https://www.eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_3242(дата обращения: 10.10. 2022).
[3] Там же.
[4] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. Тверь, 2002. С. 371.
[5] Там же. С. 181–182.
[6] Там же. С. 104.
[7] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 211–212.
[8] Там же. С. 247.
[9] Там же. С. 182.
[10] Там же. С. 131.
[11] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 141.
[12] Там же. С. 233.
[13] Там же. С. 85.
[14] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 200.
[15] Там же. С. 371.
[16] Там же. С. 248.
[17] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 104–105.
[18] Там же. С. 59.
[19] Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 6 (49). С. 59.
[20] Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 6 (49). С. 58.
[21] Современники о Патриархе Тихоне: Сб. в 2 ч. Т. 1. / Сост. и автор коммент. М. Е. Губонин. М., 2007. С. 341.
[22] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 107–108.
[23] Там же. С. 112.
[24] Современники о Патриархе Тихоне: Сб. в 2 ч. Т. 1. / Сост. и автор коммент. М. Е. Губонин. М., 2007. С. 347.
[25] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 268.
[26] Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 6 (49). С.59.
[27] https://periodical.pstgu.ru/ru/pdf/article/1979 Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 6 (49). С. 47–64; http://vestnik1.pstgu.ru/ru/pdf/article/2117 Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 2 (51). С. 97–133.
[28] Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 6 (49). С. 49–51.
[29] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 350.
[30] Там же. С. 66–69.
[31] Фаддей (Успенский), сщмч. Творения. Книга I. Проповеди. С. 339–340.
[32] Ковалева И. И., Хайлова О. И. Проповеди священномученика Фаддея, архиепископа Тверского // Вестник ПСТГУ: История. История Русской Православной Церкви. 2013. Вып. 2 (51). С. 123.
[33]Фаддей (Успенский), сщмч. Проповеди, произнесенные в Саратовской епархии. Первозванный // электронный ресурс: https://www.eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_3242 (дата обращения: 10.10. 2022).
[34]Фаддей (Успенский), сщмч. Проповеди, произнесенные в Саратовской епархии. Первозванный // электронный ресурс: https://www.eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_3242 (дата обращения: 10.10. 2022).
[35]Игнатий Богоносец, сщмч. Послание к римлянам // Антология: Ранние Отцы Церкви. Брюссель, 1988. С. 125–127.
[36]Фаддей (Успенский), сщмч. Проповеди, произнесенные в Саратовской епархии. Первозванный // электронный ресурс: https://www.eparhia-saratov.ru/Articles/article_old_3242 (дата обращения: 10.10. 2022).
Доклад студента 3 курса ПСТГУ Андрея Верзохина на конференции «Священномученик Фаддей, архиепископ Тверской и Кашинский: к 85-летию кончины и 25-летию прославления святого» (Тверь, 26 октября 2022).
