Сердечно благодарю за приглашение в город, куда епископ Григорий переехал в 1933 году, покинув пастырскую службу. Пережив мучительные обстоятельства, вызванные исторической реальностью, он поселился здесь в надежде на уединенную жизнь и возможность работать над толкованием Евангельских текстов.
После переезда из Ленинграда в 1928 году владыка пытался устроить жизнь сначала в Коломне и Москве, а затем в подмосковных Жаворонках, но беспокойство за безопасность родных вынудило его уехать дальше от родных мест.
Возможно, в этот период он намеренно отказался от связи с родными. Ни у кого из большой семьи Лебедевых не сохранилось его писем этого времени.
В 1928 году в очередной раз арестовали моего деда, священника Константина Лебедева, который был очень дружен со старшим братом Александром (ставшим епископом Григорием) и у которого, вероятнее всего, хранились личные документы владыки.
О близости Александра к семье Константина говорил мой отец, Сергей Константинович Лебедев, племянник и крестник владыки Григория. Отец помнил крестного как внимательного и доброго человека, часто бывавшего в их квартире на Трубной улице.
В 1928 году арест и суд над отцом Константином закончился ссылкой на север на три года и лишением семьи прописки и всех прав. Жена отца Константина, моя бабушка Людмила Алексеевна, и сын Сергей оказались без жилья и средств к существованию.
Приют они нашли в квартире сестры дедушки, Елены Лебедевой (Мансветовой по мужу). Их поместили в пятиметровую комнатушку при кухне без окна, с выходом на черную лестницу, куда и перевезли из дома на Трубной улице самое необходимое и книги.
Скорее всего, именно в это время и были сожжены документы и письма владыки Григория ради спасения ближайших родных от репрессий.
Всё, что я постараюсь коротко рассказать о владыке Григории и семье, сохранилось лишь благодаря записям и воспоминаниям моего отца, Сергея Константиновича Лебедева, который записывал рассказы своего отца, моего деда, Константина Алексеевича.
Папа прекрасно понимал всю значимость личности «дяди Саши» — епископа Григория — и до конца жизни собирал по крупицам свидетельства, фотографии, документы и труды владыки.
Эти же данные и легли в основу биографии владыки Григория и книги проповедей и евангельских размышлений, составленной Владимиром Васильевичем Антоновым, которому отец передал все материалы для публикации. Издание вышло в 1996 году.
Почти не осталось подлинных вещей, принадлежавших владыке. Только ряд фотографий, открыток и несколько икон, подаренных прихожанами Александро-Невской лавры.
В своем сообщении хочу поделиться теми немногими фактами, которые остались необнародованными и ранее нигде не публиковались.
В семейном архиве сохранилось несколько фотографий двух периодов жизни Александра Алексеевича. Это время педагогической работы в Кадетском корпусе, в 3-й гимназии и в Николаевском Сиротском институте Москвы в 1907–1918 годах и фотографии времени служения владыки Григория в Александро-Невской лавре в Петрограде в 1923–1928 годах.
Глубоко личные переживания привели Александра Алексеевича к решению уйти в монастырь. В 1921 году он был пострижен с именем Григорий епископом Варфоломеем (Ремовым) в Зосимовской пустыни Владимирской губернии.
В 1923 году Святейший Патриарх Тихон совершил хиротонию архимандрита Григория во епископа, назначив его на викарную Шлиссельбургскую кафедру и одновременно сделав наместником Александро-Невской лавры.
В 1928 году, ввиду церковных потрясений, владыка Григорий ушел на покой. Весной 1933 года поселился в городе Кашине, на Калязинской улице, 23. Посещал собор святой благоверной княгини Анны Кашинской. Служил у себя дома.
За четыре с половиной года пребывания на кафедре епископ Григорий трижды подвергался арестам. Летом 1937 года он был арестован в четвертый раз. На запрос семьи власти ответили, что владыка сослан в лагеря «без права переписки». Теперь все знают, что означала эта условная формула. В 1994 году на запрос в архив города Твери был получен ответ: расстрелян 17 сентября 1937 года.
Старейшим из известных прародителей семьи Лебедевых был прадед Михаил Лебедев. Он родился в начале XIX века (в 1805 или 1806 году), был или псаломщиком, или священником в Казанском соборе на Красной площади в Москве.
Старший сын Михаила Лебедева — Василий Михайлович (1829–1906) — занимал должность дьякона в храме Владимирской иконы Божией Матери, располагавшемся на Никольской улице (у бывших Никольских ворот), то есть на той же улице, что и Казанский собор, только в противоположном ее конце, у Владимирских ворот Китай-города. Василий Михайлович умер бездетным. Дом, в котором он прожил большую часть жизни, стоит до сих пор, окна его квартиры выходят на памятник первопечатнику Ивану Фёдорову.
Алексей Михайлович (1843–1914), младший сын Михаила Лебедева, отец владыки Григория, родился 1 марта 1843 года. В 1867 году он закончил духовное образование в Москве и был направлен в Коломну, где освободилось место священника в Успенском соборе Брусенского женского монастыря на Почтовой улице.
В первый же год переезда Алексей Михайлович, 24 лет от роду, женился на Марии Фёдоровне Остроумовой, дочери коломенского священника Фёдора Остроумова, которой на тот момент не было 16 лет (для заключения брака потребовалось специальное разрешение). Семья поселилась на Почтовой улице, в доме 6, первом у ворот Брусенского монастыря. Скончалась Мария Фёдоровна от воспаления легких в 1885 году, 33 лет от роду, оставив 8 детей в возрасте от полутора до 16 лет.
В 1914 году Алексей Михайлович заболел и приехал в Москву к младшей дочери Елене. Его положили в клинику, но болезнь прогрессировала, и вскоре он скончался: был диагностирован рак желудка. Хоронили отца Алексия в Коломне при большом стечении народа и духовенства. Под конец жизни он удостоился всех церковных наград и звания протоиерея.
Надо отдать должное большому мужеству, старательности и доброте Алексея Михайловича, который без супруги дорастил такую большую семью до совершеннолетия, обеспечив всем достойное образование.
Сохранился черновой листок его завещания, в котором упомянуты все его дети и внуки. Выполнение последней воли было поручено сыну Александру, которого отец считал наиболее рассудительным и ответственным.
По условиям завещания, Александр стал душеприказчиком всех несовершеннолетних детей своих братьев и сестер. Сам он не получал доли наследства, а должен был взять средства, оставшиеся после распределения между детьми и внуками отца.
«Все изложенные мною распоряжения поручаю выполнить сыну моему Александру Алексеевичу Лебедеву, и для несовершеннолетних, на имя каждого взять книжку Сберегательной кассы с обозначением указанной в завещании ему суммы, с тем, чтобы до совершеннолетия каждого из моих внуков никто не мог получить капитал и проценты. Для выполнения означенного завещания прошу детей моих не вынуждать Александра Алексеевича и не притеснять к выплате означенной доли, а миролюбиво, по-братски, выжидать уплаты по мере возможности и быть уверенными, что он выдаст, постепенно, всё, что кому назначено».
Трудно сказать, как удалось Александру Алексеевичу выполнить обязательства отца по обеспечению наследственными средствами всех родных.
Война 1914–1918 годов и переворот 1917 года резко изменили всю жизнь большой священнической семьи, глубоко укорененной в православии.
К 1914 году все пятеро сыновей получили духовное образование. Но дальше жизнь не щадила ни их, ни их детей.
Старший сын, Виктор Алексеевич Лебедев (род. 10.02.1874), окончил духовную семинарию и духовное училище в Москве, служил священником в церкви святителя Николая в Хамовниках, скоропостижно скончался в 1934 году от инфаркта после выселения властями из квартиры. Его сын Георгий погиб в 1942 году.
Сын Николай Алексеевич (род. 20.09.1875) окончил училище в Коломне и духовную семинарию, служил священником кладбищенского Петропавловского храма в Коломне, погиб в 1936 году в сталинских лагерях. Его сын Алексей был лишен образования как «сын врага народа» и погиб на фронте в 1941 году.
Сын Сергей Алексеевич (род. 29.08.1876) окончил Московскую духовную семинарию, служил псаломщиком в Крестовоздвиженской церкви при Новиковском училище в Москве, а когда ее закрыли в 1918 году, работал бухгалтером. Умер в 1946 году.
Младший сын, Константин Алексеевич (род. 04.04.1882), окончил Московскую духовную семинарию и академию в 1912 году, служил в московских храмах, с 1919 по 1928 год неоднократно подвергался арестам, в 1928 году был выслан на север (Архангельк, Котлас, Никольск) и, репрессированный, лишенный прописки, 15 лет вынужден был скитаться вне дома. Умер в 1967 году в Москве митрофорным протоиереем, награжденный почти всеми церковными наградами.
Две сестры владыки Григория, Вера и Елена, были замужем за священниками.
Муж Веры Алексеевны, Иван Смирнов, — преподаватель Московской духовной академии, в 1937 году был расстрелян на Бутовском полигоне, а позже прославлен Церковью как священномученик Иоанн Московский.
Огромным мужеством и духовной силой обладали и женщины этой семьи. Глубоко религиозной была мама владыки Григория, Мария Фёдоровна, происходившая из семьи священников Остроумовых и Цветковых.
Супруги сыновей — Виктора, Николая, Сергея — также происходили из священнических семей.
Супруга сына Константина, моя бабушка, дочь московского священника, Людмила Алексеевна Пировская, в первые годы жизни владыки Григория в Кашине приезжала для помощи в устройстве его жизни и быта.
Эта замечательная, стойкая и мужественная женщина, глубоко верующая и мудрая, была надежной опорой своему мужу и сопровождала его во всех скитаниях в ссылке более 15 лет. Вырастила сына и внучку, лишившуюся матери в двухлетнем возрасте.
Мне было 14 лет, когда умер дедушка, Константин Алексеевич Лебедев. Мой отец, Сергей Константинович, заботливо собирал сведения о всех членах семьи, о ближайших родственниках. Эти документы, письма, фотографии, справки и другие свидетельства из домашнего архива достались мне по наследству. Но отец не оставил записей своих воспоминаний тех страшных лет, когда история калечила жизни большой семьи.
Более того, от этих воспоминаний старшие, дедушка и отец, нас с сестрой заботливо ограждали, боясь и в нашу судьбу внести последствия репрессий и гонений. Наши родители, старшее поколение, были «великими молчальниками» до самой своей могилы.
Может быть, это ограждение нашего поколения от пережитой ими боли сделало нас неспособными нести ту огромную веру, которая была основой их жизни и к которой на старости лет мы стремимся, пытаясь спасти своих детей от негатива и беспамятства настоящего времени.
Не уверена, что в бешеном ритме нашего выживания я сама, без чудесного письма от владыки Петра из Коломны с просьбой помочь разыскать архивы семьи, занялась бы таким подробным и внимательным исследованием всех наших документов и фотографий. Помимо огромной благодарности владыке Петру и его помощникам, вижу в этом несомненный Промысл Божий.
Только теперь, сверяя даты, разбирая свидетельства и подписи на оборотах вклеенных в альбом фотографий, восстанавливаю истинную картину пережитого. Жизнь и дела моих родных открываются в другом качестве. Лишь теперь возникает понемногу понимание того, как они прошли этот страшный путь.
Огромная сердечная надежда, что воссозданная история жизни старших поколений, рассказанная сегодня нашим детям и внукам, найдет в них отклик, добавит веры, силы и красоты в их жизни и поступки.
