Согласно 46-й храмовой главе Типикона празднование дня памяти святителя Варсонофия, епископа Тверского, было перенесено с 24 на 26 апреля. День памяти святителя Варсонофия — престольный праздник в Оршином монастыре.
Была торжественно отслужена праздничная Божественная литургия. На богослужении молились игумения Евпраксия (Инбер), насельницы монастыря, воспитанницы детского центра «Родник», прихожане, а также юные паломники — учащиеся 6–9 классов Каблуковской основной общеобразовательной школы.
Также с 26 апреля начинается череда памятных дат, связанных с 30-летием возрождения Вознесенского Оршина монастыря. Именно в этот день, который в 1992 году приходился на праздник Пасхи, была отслужена в заброшенном Оршином монастыре первая служба — великая вечерня первого дня Пасхи. Инициатором и вдохновителем возобновления богослужений после десятилетий осквернения был протоиерей Николай Васечко.
Приводим воспоминания его дочери Любови Николаевны Бащук об этом памятном событии.
***
Первая служба на Орше была на Пасху, 26 апреля 1992 года, — великая вечерня пасхальная. Мы пели ее хором Казанской церкви, что во Власьеве.
А началось всё за неделю до этого, в Вербное воскресенье, с приезда Бориса Николаевича Ротермеля к отцу Николаю. Он рассказал, что на Орше хотят открыть гостиничный комплекс последователи Рериха. Решили как-то этому противостоять. Сели в машину и поехали смотреть монастырь. Впереди была Страстная седмица.
Отец и последний день Великого поста всегда служил — пятницу, потом Лазареву субботу, Вербное воскресенье и так каждый день, до Радоницы включительно. И я понимала, что так надо, так положено, такой устав. Это бы не обсуждалось. Хор доходил до состояния сипения, но надо служить — служим.
А тут у нас мирским чином идет служба в Великий понедельник, Великий вторник, потому что отец занимается Оршиным монастырем. Открытием. Ничего отцу нельзя объяснить (что надо бы отдохнуть). Ведь тогда не было второго священника. Между службами он успел настелить полы на Орше. У него была задача — занять место. Показать, что уже занято. Уже занято и открыто.
И на Пасху отец Николай был на ночной службе одним священником в храме, а в 10 утра мы уже служили обедницу. Он это называл «службой для интеллигенции». То есть те, которые не могли ночью прийти, все-таки приходили с утра. Вторую Литургию священник не может в тот же день совершать, и мы поэтому служили обедницу. Потом отец говорил проповедь, которая занимала часа два. И Великую вечерню всегда служили даже в пустом храме. Пусть будет пустой храм, без прихожан, но Великий прокимен должен звучать.
Дороги на Оршу не было. Нас через речку переправляли на какой-то одной лодочке по очереди.
И мы служили Великую вечерню. Я матушке Евпраксии подарила фотографию, где отец говорит проповедь в митре, стоя на паперти храма, и ржавые гвозди из дверей торчат. Это очень символичная фотография этого времени. Всюду ржавые гвозди, гнилые доски, разруха, руины храмов — и отец в митре с полной уверенностью, радуясь Пасхе и тем людям, которые пришли, вещает: «С Божией помощью мы всё сделаем, мы восстановим. Главное, что вы пришли и есть молитва на этом месте».
Вера людей этого поколения была безграничная, она была детская. Отец говорил, что нужно иметь хотя бы капельку веры искренней, и тогда всё будет, по милости Божией, совершаться. Отец был весь в службе и в служении людям. Он всегда говорил: «В каждом человеке есть образ Божий. В каждом! А я, как священник, должен этот образ рассмотреть, увидеть, потому что разные люди приходят. Храм — это лечебница, где множество хромых, сухих и чающих движения воды».
Вознесенский Оршин монастырь, под Тверью
