«Неплодства (Иоакима и Анны) преложение (разрешение), мирское благих разреши неплодство» (Канон праздника 1-й, песнь 8-я).
Эти слова нынешнего праздничного канона означают то, что неплодный в добродетелях духовных мир «разрешился» от этого неплодства чрез рождение Богородицы, разрешившей неплодство Иоакима и Анны. Как в древности процвел сухой Ааронов жезл (Чис. 17, 8), так ныне чрез «тогда убо образуемое, ныне же действуемое» рождение от бесплодных Иоакима и Анны Пресвятой Девы открылась возможность для человеческого естества произрастить лучший цвет свой Христа, Спасителя мира.
Сколь неплоден был духовно мир пред пришествием Христовым на землю, об этом засвидетельствовала с очевидностью история; ибо как было в дни Ноя, когда «всякая плоть растлила путь свой» (Быт. 6, 11, 12), за что была обречена на погибель в водах потопа, так было и в первое пришествие Сына Человеческого (Лк. 17, 26 и далее), когда Сам Он явился на земле во плоти, чтобы спасти духовно-растленный от плотских похотей мир (Рим. 1, 24–32); так будет и во второе пришествие Христово, когда по крайней привязанности к благам и страстям земным духовно-бесплодная по неверию во Христа часть человечества уподобится соляному столпу (Лк. 17, 31–32). Конечно, были и в языческом мире добродетели, но добродетели лишь человеческие, в которых большею частью под внешним покровом добра таились глубоко внутри укоренившиеся страсти, в особенности же гордость, чуждая истинной любви к людям (какова, например, добродетель стоиков).
Такими духовно-бесплодными остаются и доселе народы, не уверовавшие во Христа, как, например, японцы, которые, восприняв у европейских народов образ христианской добродетели, не приносят действительного духовного плода в самой жизни, так как, имея одинаковые по видимости с христианскими народами добродетели, остаются внутренно чуждыми последним и только ради тщеславной похвалы пред европейскими народами, которым хотят казаться народом цивилизованным, стараются быть подобными им в христианском образе жизни.
Впрочем, оставив язычников, обратимся к самим народам, называемым христианскими. Не делаются ли и они все более и более духовно бесплодными по мере того, как утрачивают веру во Христа? Ибо о чем, как не о духовном бесплодии их, свидетельствует уменьшение веры их в возможность осуществления христианских добродетелей? Этот упадок христианской веры у современных народов с особенною силою выразился в учении, хотя и окончившего безумием, мыслителя Ницше, который говорил, что христианские добродетели: смирение, сострадание, любовь и другие ведут человечество к упадку, что не добродетельнее должно быть человечество для того, чтобы достигнуть совершенства, а злее. О чем, как не о крайнем упадке веры в силу добра, во всепобеждающую силу любви, образ которой явил нам Христос, свидетельствует это преклонение пред силою зла, господствующего в мире, являющегося законом естественной жизни разве лишь до тех пор, пока она не преобразована духом Христова учения? В сердцах многих из современных людей остается уже без всякого отзвука призыв Церкви Христовой возлюбить Бога: им кажется невозможным любить Бога, Который невидим, так как у них все более и более ослабевает самая вера в Бога как Существо живое, невидимо и чудесно действующее непрестанно в мире, они хотят говорить только о делах любви к ближним, которых видят и которым считают возможным делать добро собственными силами, не прибегая к помощи Божией. Но не явно ли, что любви к себе подобным гораздо менее стало в ослабевших верою во Христа людях, чем в христианах первых веков, о которых замечает писатель книги Деяний апостольских: «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян. 4, 32). Не обладают ли современные маловерующие люди более гордыми словами о непрестанно вперед идущем духовном росте человечества, чем подобными делами любви, по слову Писания: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1Пет. 5, 5)? И не об этом ли духовном бесплодии свидетельствует та неотзывчивость современных людей на слово назидания духовного, холодность, с какою встречают они даже знаменитых и в свое время увлекавших всех своим словом учителей жизни духовной?
Не чрез свои добродетели должен был быть восстановлен в людях истинный образ Божий, по которому они созданы, но чрез неведомое миру смирение, привлекающее к людям Божественную благодать (Притч. 3, 34). Такое смирение и явила в Себе Пресвятая Дева, наименованная от Ангела и действительно соделавшаяся Благодатною (Лк. 1:28, 30). Чрез Нее, как «предопределенную скинию яже к Богу нашего примирения», по словам церковных песней, «восстановлена скиния падшая священного Давида», «всех человеков персть в тело создася Божия» (Ам.9:11–12, Деян. 15:16–17), то есть образовалась пречистая Плоть Христова во утробе Пресвятой Девы и все человечество составило единое Тело Христово, которое есть Церковь (Еф. 1, 22–23). Чрез смирение лишь Пресвятой Девы, Которой происхождение уподоблено у пророка произрастанию жезла от усеченного корня Иессеева (Ис. 11, 1), то есть рода Давидова, униженного, лишенного величия человеческого пред пришествием Христовым на землю, возрастило человечество цвет своего естества и начали приносить плод жизни духовной «благопокоривые языки». Ибо смирение вселило в Нее ту веру, чрез которую Она с полною покорностью предала Себя предначертаниям Промысла Божия, устроявшего спасение человеческое.
Исполнимся же, братие, и мы такого же смирения в добродетелях своих, каким исполнена была Пресвятая Дева, чтобы подобно Ей привлечь к себе благодать, уготовим чрез это смирение душу свою для «Делателя мыслей наших и Насадителя душ наших», чтобы Он и «неплодную землю» нашего сердца «благоплодну показал», чтобы более легкими сделались болезни нашего духовного возрождения, которые столь усиливаются вследствие упадка смиренной веры и умножения гордости духовной в людях с течением веков. И пусть как святая Церковь призывает нас воспевать в дни настоящего праздника: «ктому жены в печалех не родят чад, радость бо процвете, и живот всем человеком в мире жительствует», так легко и радостно будет совершаться духовное возрождение наше, после того как чрез рождество Богородицы разрешено духовное неплодство мира и «воссияло нам Солнце правды, Христос Бог наш»! Аминь.
Сщмч. Фаддей (Успенский), архиепископ Тверской
Слово произнесено в церкви Олонецкой Духовной семинарии
8-го сентября 1904 года.