Химиотерапия – метод лечения рака с помощью введения в организм специальных химических веществ, которые по принципу действия являются мощнейшими клеточными ядами или токсинами. В народе ее называют просто «химия».
Валентина Анатольевна Пучкова (для знакомых по-прежнему Валя) прошла шесть «химий». Сегодня она социальный работник Покровской церкви (что у рынка) в г. Твери.
«ХИМИЯ»
– Было больно физически, сильная боль. Голова ничего не соображала. Семь часов капельницы, вечером – уколы, премедикация (предварительная медикаментозная подготовка больного к общей анестезии и хирургическому вмешательству).
Страшное дело, что не пить нельзя, а ты не можешь и глотка сделать из-за слабости и тошноты. И я дала себе поблажку – перестала пить. После двух «химий» меня даже хотели оперировать, потому что кишечник отказывал. Потом заставила себя принимать воду по глотку. Я понимала, это надо делать.
У меня открылся шов, оттуда, из дырки шли нитки, я постоянно заклеивала его. Иногда хотелось, как некоторые в палате, махнуть на себя рукой, но я боролась с собой.
Когда меня в Москве оперировали, один молодой доктор сказал: «Если будете ходить, у Вас как-то все встанет на место. Превозмогая себя, ходите».
Помню, еле-еле с кровати слезу, потом с пятого этажа спущусь, думаю, умру здесь. Похожу по коридору, потом опять поднималась.
Нет, жизнь не разделилась «до химии и после химии». «Химия» воспринималась как продолжение жизни. У меня тогда были неприятности с сыном, и к боли физической добавилась боль душевная. Поэтому я, может быть, и легче перенесла всё, установился какой-то баланс.
ДО «ХИМИИ»
Мне в жизни всё время чего-то не хватало, я все время что-то искала. Занималась и этой «белой энергетикой», читала там всяких каких-то «учителей». Спасло, в детстве бабушка Оля учила вере и молитве (она умерла от рака в тяжелых страданиях, тогда же еще этих «химий» не было). Дедушка постоянно молился святителю Николаю Чудотворцу, и я знала «Отче наш» по-украински (мы тогда жили под Полтавой).
Моя первая профессия – фотограф, по молодости мне очень нравилась эта работа, живая, интересная. Потом я стала педагогом, работала с детьми, и поняла что это очень-очень моё.
Мы с моим мужем поженились молодыми. У нас сын родился, всё было нормально, но, думаю, мы повзрослели, и наши взгляды на жизнь поменялись. Меня к серьезной жизни тянуло, к храму, а ему хотелось пожить в свое удовольствие, да и я ему для этого была уже не нужна. Начались тяжелые скандалы. Сын взрослый, женился, и в один прекрасный момент я вынуждена была уйти, практически на улицу. Думаю, что так все равно это должно было случиться рано или поздно: разные люди – разные дороги. Я сейчас очень радостно живу, у меня есть внуки, мама, слава Богу, жива, брат.
А тогда все было плохо и непонятно. Я просто стояла в притворе Казанского храма во Власьево и плакала. Молиться не умела, просто плакала.
Потом перешла за отцом Виктором Савиным в храм Рождества Богородицы. У нас сложилась домашняя, добрая, гостеприимная община. Ездили и ездим в паломничества, вместе отмечаем праздники, дни рождения, помогаем друг другу в трудную минуту.
Я долгое время работала в приюте – областном социальном реабилитационном центре для несовершеннолетних на улице Макарова. Радостно помогать детям, чувствуешь помощь Божью в каждом деле, людей, которые несли в приют свои простые дары и свою доброту. Мы с ними часто вспоминаем паломнические поездки: Дивеево, Нилову пустынь, купание в Святом Ключе, трапезы на берегу озера, рождественские праздники в Доме-музее П.И. Чайковского. И, конечно, походы по воскресеньям в кафедральный собор на литургию, водосвятие в приюте на Крещение.
Так получилось, что и по заграницам попутешествовала. Ездила в гости к нашим бывшим воспитанникам, которых усыновили в доброй испанской семье.
Оттуда стали мне звонить и говорить: приезжайте. Я долго отказывалась, ну, как я поеду. Нет у меня денег таких в Испанию. Потом ребята звонят: мама Вам выслала деньги по Вестерн Юнион – я даже не знала, что это такое. Три тысячи евро, как сейчас помню. Они купили билеты туда-обратно, и я полетела в Испанию. Долетела до Мадрида, а там пересадка, языка не понимаю – но как-то с Божьей помощью добралась. Они сюда приезжали ко мне в гости, потом я в Испанию.
Эти купания, паломничества, путешествия были до болезни. Чем-то похоже на детскую сказку.
ПОСЛЕ «ХИМИИ»
Шесть «химий» – после них человек еле живой. И одинокий со своими болями, переживаниями, скорбями. Спасибо близким людям, и родным и тем, кто стали родными в церкви. Без их поддержки руки просто бы опустились.
Я получила инвалидность, приют наш закрыли, там теперь центр помощи семьям в трудной ситуации. Я прихожу туда уже как соцработник храма. Устраиваем встречи родителей с батюшкой, планируем возобновить (перерыв был вызван эпидемией ковида) паломничества к тверским святыням.
Социальный работник церкви, по инструкции, должен помочь страдающему человеку осознать смысл того, что с ним происходит. И поэтому наше служение имеет отличия от государственной и коммерческой деятельности в этой сфере.
Служение милосердия – это служение любви. Человек, которому мы помогаем, каким бы он ни был, должен являться для нас радостью. Вне зависимости от его внешнего вида, заболеваний, вне зависимости от грехов, совершенных им, от того, какой он национальности, веры. Человек этот – это образ Божий.
Невозможно помочь всем и устранить всю несправедливость в мире. Но подать стакан воды и таблетку мы можем.
Одна ничего не сделаешь. Кто помогает денежкой, кто продуктами, кто своим трудом. Наш труд обычно незаметен: еду домой принести (особенно нужно было тем, кто лечился от ковида дома), покормить, помыть одинокую бабушку, приготовить в праздник небольшое угощение для всех прихожан, помочь инвалидам на их встречах в ДК в нашем Покровском храме или ДК «Химволокно», распределить и доставить нуждающимся до дома вещи, горячие обеды, продуктовые наборы, которые приготовил епархиальный отдел социального служения, собрать праздничные подарки для детей. Порой физических сил не хватает, денег, помощников, но обратишься к Богу, и Он являет Свою милость, посылает то, что нужно, восполняет своей благодатью твои недоделки, слабости, немощь.
И посылает радость. Для тебя, для тех, с кем трудишься вместе в храме.
«Тверские епархиальные ведомости» № 3, 2021
