Почему порой вполне успешные люди считают себя неудачниками, а другие – даже и не достигшие особых высот – от низкой самооценки не страдают?
Где грань между деструктивным самобичеванием и здоровой самокритикой, которая побуждает к развитию и стремлению к Господу? Об этом мы поговорили с психологом-консультантом Петром Дмитриевским.
– Петр Витальевич, как вообще формируется наша самооценка и почему у некоторых она необоснованно занижена?
– Человеческая психика развивается на основе двух противоположных начал, которые ребенок впитывает с детства. Назовем их условно «папиным» и «маминым» взглядами (в реальности это могут быть не обязательно мама и папа, а кто-то другой из значимых для ребенка взрослых).
«Папин» взгляд устремлен в будущее: для него важна нацеленность на результат, он как бы спрашивает: «Какой толк из тебя выйдет?»
Нужно, чтобы у ребенка был взрослый, который сможет дружелюбно, но честно сказать: «Рисунок получился непохоже» или «Ты убрал не все игрушки». Необходимо, чтобы кто-то научил малыша оценивать качество производимых действий, а также делать усилие над собой.
Одновременно для гармоничного развития личности необходим и второй, «мамин» взгляд, который как бы противоречит «папиному» и транслирует: «Я очень счастлива, что ты у меня есть – каким бы ты ни был. Мне просто хорошо быть с тобой вместе вот прямо сейчас».
У людей, которые вечно недовольны собой, как правило, след «папиного» взгляда слишком раздут, а «маминого» взгляда оказывалось слишком мало. Что-то помешало им научиться смотреть на себя с милосердием и удовольствием. Их взгляд всегда устремлен в будущее, туда, где находится еще не достигнутое, не сделанное, не покоренное. А люди, сформировавшие более доброжелательный взгляд на себя, могут опереться на что-то в настоящем: на удовольствие от процесса, на промежуточный успех, на то, что мои плоды не идеальны, но достаточно хороши.
– Часто рука об руку с низкой самооценкой идет зависть, порой это довольно мучительно…
– Есть два вида зависти: один полезный, а второй вредный. Например, мы можем увидеть, как кто-то получил то, чего мы и сами очень хотели, – и тогда это может помочь нам вспомнить о своей мечте, сфокусироваться на своем желании, обрести мотив для усилий. Второй тип зависти – тот, который побуждает с пренебрежением посмотреть на свою нынешнюю жизнь. Он включает нас в конкуренцию, в которой практически невозможно получить удовлетворение, потому что всегда будет кто-то успешнее нас. Я думаю, аскеты предостерегают прежде всего от зависти второго типа – в ней возможно только самобичевание и постоянное недовольство.
Тема зависти связана с избыточно строгим, неуважительным взглядом на себя.
Но навык теплого отношения к себе, умение с уважением смотреть на свою судьбу, умение вдохновляться чем-то или кем-то, умение получать удовольствие от деятельности, от игры – не тренируются по книжкам. Здесь нужен второй человек или среда людей. Как психологу, мне кажется, что формат индивидуальной или групповой психологической работы оптимален для этих целей.
– Многие люди боятся, что близкие рано или поздно отвернутся от них из-за их «неидеальности», хотя психологи советуют отделять себя от своих неудач, а священники – отделять грех от грешника. Но не так просто приучить себя думать вместо «я плохой» – «у меня не получилось».
– Я как-то листал книжку, в которой автор ругал читателей, занятых самообвинением, и строго увещевал их начать уже наконец по-доброму к себе относиться. Мне срочно захотелось пожалеть и обнять этих людей! Читателям и так тяжело от самобичевания, а тут они еще получили нагоняй извне. Боюсь, что так исцеление не приходит.
Вы неслучайно упомянули в вопросе страх реакции близких. Так работает ловушка стыда, в которой скрыт парадокс.
Лекарством от стыда является доброжелательный взгляд другого человека, но стыд требует от нас спрятаться от взглядов, отгородиться от окружающих, потому что они воспринимаются как дополнительная угроза позора и отвержения.
Некоторые настолько утрачивают надежду быть принятым родственниками и друзьями, что только в кабинете психолога или в психотерапевтической группе рискуют довериться другому, несмотря на свою неидеальность. Так они убеждаются, что их можно уважать и тогда, когда они «на коне», и тогда, когда они упали и плачут. Позже этот опыт клиент может перенести в свою реальную жизнь.
Наша психика есть плод наших контактов – человек в этом смысле существо не автономное. И мы можем обращаться к опыту своих добрых соприкосновений и содержать в порядке те следы в сердце, которые оставили теплые, приятные встречи. Опорой в моменты нападений внешних и внутренних критиков, помимо опыта, который человек может создать с психологом, являются воспоминания о встречах с людьми, которые нас очень любили или любят, в чью любовь и уважение наша душа успела поверить: одноклассник, бабушка, учительница в школе. Это может быть друг, который о нас знает много и хорошего, и плохого, но все равно любит.
Таким опытом может быть и встреча с Богом – когда мы молились или читали Евангелие и вдруг почувствовали, что Бог нам – любящий Отец.
Собственно, внутренний голос, который говорит «ты плохой», как ни парадоксально, тоже след какой-то драгоценной связи с другим человеком, который хранит наша душа. Психике лучше хранить следы связи даже с кем-то критикующим, но неравнодушным, чем оказаться в ужасе одиночества. Вот почему настойчивые книжные советы отбросить этот голос в сторону будут встречать большое сопротивление.
Поэтому когда нам одиноко или мы столкнулись с унижением или отвержением, когда расшатываются наши отношения с самим собой, когда мы не хотим пропитаться чужим плохим отношением к нам, я бы предложил усилием воли вспоминать лица, голоса, глаза тех, кто смотрел на нас с нежностью и радостью просто оттого, что мы встретились.
– Можно ли научиться переносить неудачи без чувства грусти или разочарования?
– Боюсь, избежать этих естественных чувств не удастся. Если мы взялись за задачу, которая нам пока не по зубам, печаль, стыд, разочарование неизбежны.
Узнавание себя, построение дружеских отношений с самим собой – это не натужный аутотренинг: «Я – самый обаятельный и привлекательный» или «Меня ждет успешный успех», но и встреча со своими ограничениями. Например, моя машина подходит для того, чтобы отвезти на ней пять человек, но 10 в нее не поместится. Это не значит, что машина плохая, – мне не стоит ее за это наказывать, просто она на такое не рассчитана. Так и наша психика: очень важно понять, на что моя психика рассчитана, а на что – нет.
Хорошая новость в том, что человек – создание динамичное, способное развиваться, в отличие от автомобиля. Если сейчас я чего-то не могу, то, возможно, смогу со временем, если потружусь. Но все равно у каждого из нас есть собственная «растяжимость». Свою планку мы обнаруживаем в течение жизни по мере накопления побед и неудач.
Наша задача не в том, чтобы избежать грусти и разочарования, а в том, чтобы эти чувства не поглощали нас целиком, оставляя место для интереса, планов на будущее.
Чтобы не утонуть в печали, возникающей от осознания собственных несовершенств и ограничений, нам нужны люди, сообщество. Таким сообществом в идеале и призвана стать Церковь, община, где мы все, в общем-то, духовно больны, или, иными словами, все имеем опыт горький встречи со своими ограничениями.
– В Церкви много говорится о смирении, покаянии. А как нащупать грань между очищающим покаянным плачем о грехах и разрушающим самобичеванием?
– Покаяние – это переживание, которое показывает, что не все мои духовные цели достигнуты. От этого у меня рождается досада и сетование, но это переживание не ценно само по себе. Ценность имеет трезвый взгляд на себя и выводы, к которым я смогу прийти через переосмысление произошедшего со мной. Как я услышал в одной проповеди: «Не тот точильщик ножей хорош, у которого летит много искр, а тот, у кого получаются острые ножи». В этом смысле слезы покаяния и есть такие «искры», побочное явление.
Самобичевание неэффективно, потому что отвлекает нас от вдумчивого и здравого анализа ошибок и возвращения к фокусировке на поставленных целях.
Мне кажется серьезной проблемой, что наша травмированная психика порой выхватывает из христианства идеи неискупаемого стыда и недовольства собой и возводит их в ранг добродетели, хотя Христос ясно показал нам: Он готов сидеть за одним столом с грешниками задолго до того, как они достигнут святости.
При этом Он не призывал деградировать и жить, потакая любым желаниям, раз Бог и так нас любит. Христос, как мне кажется, совмещает оба взгляда на человека: побуждает нас к изменениям, но в то же время проявляет радость и интерес к людям вне зависимости от того, насколько они были в тот момент близки к совершенству.
Качественным топливом для духовного роста, на мой взгляд, является любопытство и интерес, а не страх оказаться недостаточно хорошим для кого-то, пусть даже для Господа. Как тот ребенок, который радостно думает: «Вот, я уже смог похоже нарисовать жирафа, и папа даже узнал его на моей картинке. Что же мне еще нарисовать? Может, теперь выбрать животное посложнее?» Тогда человек учится делать усилие, но усилие – это не синоним насилию и жестокости. Да, насилие над собой может разово приводить к хорошему результату, но даже наблюдения экономистов показывают, что в долгий срок подневольный труд менее эффективен, чем свободный.
Грустно, когда топливом для роста становится страх наказания, когда мы заставляем себя делать что-то, только чтобы не получить от Бога «втык»: это значит, что пока человек не научился каким-то иным способом строить связь с Господом, хотя, возможно, лучше такая ниточка связи, чем совсем никакой.
Я убежден, что в нашей психике заложено много любопытства и естественного стремления к росту, большинству людей его не нужно специальным образом в себе культивировать. И в случае духовного роста тоже: если, например, я какое-то время дрался и ругался с родными, а потом постепенно научился этого не делать, то дальше может возникнуть естественный вопрос: «Каким может быть мой следующий шаг в моих отношениях со Христом?». При этом мне вполне симпатична идея о том, что этот маршрут бесконечен и нам всегда есть куда стремиться. Важно только не забывать о праздновании на пути, о возможности порадоваться о промежуточных урожаях.
Анастасия ПРОЩЕНКО,
Павел СМЕРТИН (фото),
редактор Мария ХОРЬКОВА
Милосердие.RU
