За последние 40 дней в Россию приехали сотни тысяч беженцев из Украины. Многие из них голодали, прятались в сырых подвалах, пережидая бомбёжки и обстрелы. Все без исключения прочувствовали первобытный ужас смерти – такой близкой и такой внезапной. Кто-то навсегда потерял родных, кто-то друзей или соседей. Война отняла у них жильё, имущество, лишила средств к существованию.
Всем нам, жителям Твери важно в это трудное время проявить милосердие и оказать посильную помощь беженцам из Украины. В настоящий момент в Калининском районе Тверской области размещено около 100 человек. Все они проживают в гостиничных комплексах «Колыба» и «167 километр». 7 апреля на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы священники Тверской епархии во главе с митрополитом Амвросием навестили беженцев и передали им одежду, продукты питания, необходимые предметы обихода, а также духовную литературу.
Беженцы из Мариуполя, ДНР и ЛНР искренне обрадовались такому вниманию. Несмотря на пережитое, люди нашли в себе силы и мужество и рассказали об отношении к России, политике, национальном вопросе и о том, как они жили до и после 24 февраля.
Не чужая страна
Пенсионерка Любовь Манохина приехала из Мариуполя с большой семьёй из 9 человек:
— За 2 недели войны город был практически разрушен. Ожесточенные бои шли в жилых кварталах, стрельба велась со всех сторон. У нас в семье маленькие дети и мы решили не рисковать их жизнью и эвакуироваться. Выйти из Мариуполя получилось с первого раза, нам помогли российские военные. Когда наша семья вышла из зоны боевых действий, в этот же день мы пересекли границу и около суток провели в Таганроге. Потом приехали в Тверь.
У нас не было возможностей уехать в противоположную сторону, на запад. Да мы и не хотели. Я всегда любила Россию, она для меня не чужая страна.
Пять раз отметил свой день рождения
Александр вместе с женой, тестем, тёщей и собакой по кличке Аша покинул Мариуполь 28 марта:
— Я человек старого поколения спокойно встретил 23 февраля и собирался выходить на работу на следующий день. С началом спецоперации всё шло своим чередом, и городские власти не призывали к эвакуации. Да нам и самим до последнего не хотелось уезжать, у меня была квартира с ремонтом, хорошая машина, в общем, жизнь была налажена. 21 день мы просидели без света, газа, воды и без новостей. Во время обстрелов, как и положено, старались находиться между двумя несущими стенами. Не паниковали, терпели трудности и лишения, строили свой быт, как могли: собирали воду с крыши, очищали, кипятили. Еду готовили на костре. Любая война – это трагедия, жертвы без них никак, мы лишились своего имущества, но, по крайней мере, нас освободили от этой власти, которая реально оказывала давление. Во всех официальных учреждениях, магазинах нельзя было говорить по-русски. Если продавец ответит вам не на украинском, его оштрафуют. Были в нашем городе и так называемые национальные шествия, с кричалками, стрельбой и символикой. 9 мая у нас в принципе не отмечали: старики выходили отдельными группами, а молодёжь не пускали. Часто от рук радикалов страдали невинные граждане. Люди пропадали внезапно, без вести. Средь бела дня оголтелые молодчики цеплялись к прохожим прямо на улице, в основном они хватали мужчин. Шёл мужик с работы домой и не дошёл… Полиция у нас культурная, к обычным гражданам не пристаёт, но и с этими зверьми не связывается. Мне эта ситуация дико не нравилась, но приходилось терпеть, подстраиваться, я бы и не уехал никуда, если бы не война, шутка ли прожил в Мариуполе 45 лет.
С 18 марта я отметил свой день рождения раз 5. Под звуки канонады выходишь на улицу, чтобы подогреть еду на костре, и в трёх метрах от тебя взрывается мина. Каким-то чудом осколки улетают в противоположную сторону. С 21 на 22 марта у нас сгорел дом. Его расстреляли и подожгли. В квартиру залетел снаряд, ударился о стену, но не взорвался. Рано утром высыпали всем подъездом на улицу и под обстрелами ВСУ пошли, куда глаза глядят. Нам никто не говорил об эвакуационных коридорах, по слухам и собственным наблюдениям за ходом боёв постепенно вышли на позиции российской армии. Сколько было радости, нас встретили очень тепло.
Перед отъездом я решил в последний раз посмотреть на свой дом. От хаты не осталось ничего, все сгорело дотла, даже потолки полопались (Александр едва сдерживает слёзы). В Мариуполе я трудился в ресторане, отвечал за снабжение. Здесь я, наверное, такую работу не найду. Тем не менее, я рад, что оказался в России, многие мои знакомые поехали именно в Россию, а не в западные области Украины. Тверь – такой же большой и несуетливый город, как и Мариуполь. Всей семьёй планируем съездить в Обнинск, навестить родственников, но скорее всего останемся в Твери. Возможно, в будущем, когда всё успокоится, я вернусь в Мариуполь, как-никак моя родина, могилы родичей остались там, кому-то надо за ними ухаживать.
Страшная привычка играть в песочнице под звуки взрывов
Юлия, город Рубежное, Луганская область:
— Приняли твёрдое решение уезжать, когда увидели, что ВСУ разворачивают орудия на город и целенаправленно ложат многоэтажные дома. Начиная с 2014 года и по 24 февраля 2022 года, война как-то обходила стороной. В нашем городе очень много химических предприятий, была работа, какая-то стабильность. Рядом с Рубежным стоял блокпост, по нему часто били из артиллерии. Услышав взрыв или вой летящей мины, дети поначалу убегали с игровой площадки, но потом привыкли. У детей выработалась страшная привычка, понимать момент прилёта и отлёта мины.
22 февраля проснулись от гула, выглянули в окно, по дороге ползут танки в сторону границы с Россией. Мы жутко испугались, дальше оставаться не было никакой возможности. В домах отключили газ и воду, а на улице стоял мороз в минус 17 градусов. От взрывов повыбивало стекла, и вырвало балконы. Людей хоронили прямо во дворах.
Отличить политику от реальных человеческих взаимоотношений
Андрей Рыбалко, Мариуполь:
— Я очень благодарен жителям Твери, нас приняли очень тепло, снабдили всем необходимым. Сейчас решается вопрос с трудоустройством, сам я по профессии инженер-механик, в Мариуполе у меня и моего приятеля был небольшой бизнес. Он пока не успел эвакуироваться и находится в одном из городских бомбоубежищ вместе с дочкой.
Мы сами не могли выехать из Мариуполя до конца марта. В ночь на 22 марта в подвале нашего дома начался пожар, мы проснулись от запаха дыма, схватили какие-то вещи и выбежали на улицу. Добрались до больницы номер 2 в семнадцатом микрорайоне и оттуда на автобусах нас вывезли к российской границе. Правительство Украины не предоставляло никаких гуманитарных коридоров и не планировало эвакуировать местных жителей. Городские власти бросили Мариуполь 24 февраля и убежали за границу. Люди, сидевшие в бомбоубежищах, голодали, изредка перебивались едой из разграбленных супермаркетов. Когда силы ДНР заняли Проспект Строителей, появился первый коридор для вывода мирных жителей.
Стрельба и бомбёжки быстро опутали жилые кварталы во многом из-за того, что солдаты ВСУ вскрывали квартиры и оборудовали в них позиции для боя. И мирные жители, сами того не желая, попали в жернова войны. С 2014 года правительство вело националистическую пропаганду, вселяло в людей веру о том, что Россия враг. На фоне промывки мозгов настоящие враги в высоких кабинетах грабили и разрушали нашу страну. Однако здравомыслящие граждане умеют отличить политические манипуляции от реальных человеческих взаимоотношений. Последние годы прошли под эгидой наращивания вооружённых сил и пропаганды. Ни Порошенко, ни Зеленский не вкладывали серьёзных средств в развитие экономики.
Вызывает ли сложившаяся ситуация ненависть по отношению к России? Нет, скорее боль… Боль из-за того, что погибли люди, потеряно имущество. Эта боль со временем забудется и перерастёт в единство. Большинство моих знакомых, так или иначе, ассоциирует свою жизнь с Россией. На Украине проживают разные люди, многие смотрят на мир не с точки зрения национализма, а с точки зрения души.
Материал подготовил прихожанин Казанского храма в пос. Власьево г. Твери
Павел Кириллов
