Начало прошлого века стало интересным периодом в истории нашей страны и Церкви. На фоне разнообразных общественных и социальных движений в обители преподобного Сергия Радонежского, в сердце одной из старейших высших духовных школ Российской империи разгорелась острая полемика вокруг понимания социального служения монастырей и монашества, которая привлекла и заставила высказаться многих уважаемых церковных деятелей. Площадкой для споров стали церковные периодические журналы «Душеполезное чтение» и «Богословский вестник». Проблемным вопросом являлось понимание дела спасения души в рамках русской монастырской традиции. Данная полемика представляет определенный интерес и сейчас, в современных реалиях возрождения русского монашества на постсоветском пространстве.
Автор: В.В. Масин, диак.
В октябрьском номере журнала «Душеполезное чтение» за 1902 г. были опубликованы две статьи, которые заложили основание для дальнейшей дискуссии о реформе русского монашества: «На службе миру — на службе Богу»[1] за авторством публициста Александра Васильевича Круглова (1852—1915)[2] и «Православный идеал монашества»[3], вышедший из-под пера насельника Троице-Сергиевой Лавры, архимандрита Никона (Рождественского) (1851—1919). В какой-то мере лицом, лично ответственным за начало споров по вопросу монашеской реформы, стал профессор Московской духовной академии[4] и редактор журнала «Душеполезное чтение» Алексей Иванович Введенский (1861—1913). Именно он показал до публикации статью А.В. Круглова архимандриту Никону. В результате в октябрьском выпуске «Душеполезного чтения» публикуют сразу две статьи, причем содержание второй направлено против первой. Статьи предваряло слово редактора. Вот фрагмент оттуда: «Не менее замечательна и помещаемая несколько далее статья досточтимого редактора “Троицких листков” архимандрита Никона о духе истинного монашества, написанная по нашей просьбе ввиду ясно замечаемых в современном обществе и литературе желаний подменить православный идеал монашества идеалом западным, идеалом гуманитарного делания иноков на поприще народного просвещения, ухода за недужными, благотворительности и т. д.»[5]. Очевидно, что симпатия редактора была на стороне лаврского насельника.
В статье «На службе миру — на службе Богу» А.В. Круглов писал, что для монастырей и монашества настало время, когда нужно деятельно проявить участие в жизни общества путем активной социальной и просветительской работы. Чтобы обрисовать свое видение этой деятельности, в качестве образца для подражания он привел в пример опыт Покровской женской общины под Киевом, в которой была больница, где любой нуждающийся мог получать бесплатную медицинскую помощь. Ухаживали за больными сами сестры монастыря, что положительно оценивал А.В. Круглов, указывая на косвенную пользу для самих ухаживающих. Идейной вдохновительницей такого рода служения стала правнучка императора Павла I княгиня Александра Петровна (1838—1900) (в монашестве Анастасия), супруга великого князя Николая Николаевича, сына императора Николая I. Княгиня самолично занималась уходом за больными, подавая пример всем остальным монахиням[6].
Автор делал вывод, что «мирские люди уже делают почин», а иноки «сторонятся от всякой борьбы и всякого служения на благо ближнего, забывая заповедь любви Учителя любви»[7]. А.В. Круглов задавался вопросами: «Почему работа в больнице помешает спасению, а сидение в книжной лавке не мешает? Почему занятия в школе несовместимы с делом спасения, а заведование монастырскими гостиницами совместимо?»[8]. Важной составляющей концепции «нового служения», или, как еще ее называл сам автор, «службы миру», было именно устроение при монастырях больниц и школ. Тем самым он подспудно призывал к реформе монашества, результатом которой должно было бы стать переориентирование монастырского уклада в русло социально-благотворительного института. По его мнению, «служба миру» не противоречит прямой задаче монашества, так как «покоится на любви к ближнему, а любовь — фундамент христианского учения»[9].
Архимандрит Никон (Рождественский) негативно отнесся к мыслям, высказанным А.В. Кругловым. По мнению о. Никона, основная мысль статьи А.В. Круглова в том, «что современные иноки далеки от идеала, и их надобно приблизить (к нему — диак. В.М.) посредством понижения сего идеала»[10]. Именно со сменой идеала не мог согласиться лаврский архимандрит. Принципиальным для него оставался вопрос: «Но ужели принижением идеала монашеского можно исправить падающее монашество?»[11]
Он утверждал, что «призыв» к переориентации монашества исходил от людей, которые не понимали «монашеского идеала» и считали монастыри бесполезными учреждениями, а иноков — «дармоедами»[12]. Предложения оппонента архимандрит Никон счел калькой с системы орденов западного монашества[13]. По его мнению, основанный княгиней Александрой Петровной монастырь — не монастырь в собственном смысле этого слова[14], а скорее идеальное благотворительное заведение[15]. Примеры иноков, взявших на себя подвиг ухода за немощными, характеризовались как исключение по причине неспособности нести обычные для инока подвиги[16].
Возможность введения некоего нового обета или переориентация монашеской жизни в сторону социального служения оценивалась им отрицательно[17]. Ссылаясь на церковную историю, архимандрит утверждал: «Если бы святые отцы находили для иноков особенно полезными подобного рода послушания, то ни сами они, ни их ученики не бежали бы от мира в пустыни: ведь ходить за больными, обучать детей только среди или вблизи мира и можно»[18]. Лейтмотивом суждений лаврского насельника было убеждение, что цель монашеской жизни — это очищение от страстей[19]. Поставленная цель может быть достигнута только в результате молитвенного делания, а всякое иное делание, по мысли архимандрита, отводит от реализации поставленной задачи.
Отвечая на вопрос А.В. Круглова о послушаниях монахов в монастырских гостиницах и книжных лавках, архимандрит Никон признавал, что сложившаяся обстановка действительно мешает реализации подлинного монашеского делания, заменяя его на «подделие», так как насельники зачастую лишены возможности посещать монастырское богослужение и исполнять свое келейное монашеское правило[20]. Полное исполнение монастырского устава не предполагает наличия времени на еще какие-либо занятия, утверждал архимандрит[21]. Любое делание помимо молитвы второстепенно, в подтверждение этой мысли о. Никон ссылался на преподобного авву Дорофея, который говорил своему ученику: «Досифей! Ты хороший постельничий, но хороший ли ты монах?»[22]. Тем самым архимандрит стремился показать, что суть и «идеал» монашества заключены в молитвенном делании. По его мнению, существование при монастырях больниц или школ именно для мирян пагубно скажется на молитвенной жизни насельников: «Школа или больница для мирян есть уже уголок мира в монастыре — мира по настроению, по духу…»[23] Архимандрит настаивал на том, что служение иноков в школах и монастырях нельзя делать обязательным[24]. По поводу предложенного «нового служения» он отметил: «Если выполнить проект господина Круглова, то в обителях наших должно само собой все перевернуться: служба Божия станет на втором плане, ибо немыслимо совместить стояние в храме в течение — самое малое — шести-семи часов в день с служением больному в течение целых суток или с занятием в школе в течение пяти-шести часов… Мы уже не говорим о том, что при таких занятиях человеку некогда будет войти в себя, сосредоточиться, углубиться мыслью в свое внутреннее… Поневоле все это отойдет на второй план»[25].
Более того, лаврскому насельнику принадлежит следующее резкое утверждение: «Кто хочет подвига ухода за больными или трудов в школах, тот пусть и идет в те благотворительные заведения, где это нужно. Ему нечего делать в монастыре, если он не хочет во всем всецело принять уставы и предания монашества, от веков древних принятые…»[26]. Из процитированного видно, что архимандрит Никон выступал за сохранение традиционного уклада монастырской жизни. Признавая существующие проблемы, он отвергал идею реформы в том виде, в котором ее предлагал А.В. Круглов и ему сочувствующие.
По сути, статья А.В. Круглова содержала призыв к монастырям и монашеству встать на тропу «нового служения» ближним, а статья архимандрита Никона, наоборот, побуждала иноков удерживаться от активного социального служения миру, так как это повлечет за собой утрату молитвенного настроя.
К сожалению, зачинщик полемики А.В. Круглов не стал отвечать на критику своих взглядов и участвовать в разгоревшемся споре. Его точку зрения пришлось отстаивать другим. Активными участниками полемики стали преподаватели Московской духовной академии, которые почти единогласно отстаивали идею «нового служения» иноков миру, под которой понималось привлечение монашеского института к активной социальной и благотворительной деятельности.
В ходе полемики на тезисы А.В. Круглова и архимандрита Никона следующие члены преподавательской корпорации Академии высказали свою точку зрения или дали оценку: Алексей Иванович Введенский (1861—1913), архимандрит Евдоким (Мещерский) (1869—1935), Сергей Иванович Смирнов (1870—1916), Николай Федорович Каптерев (1847—1917), Анатолий Алексеевич Спасский (1866—1916). Полемистов можно поделить на два лагеря: одни всецело согласились с А.В. Кругловым, вторые, принявшие позицию архимандрита Никона, составляли меньшинство.
Рассуждения архимандрита Никона вызвали негативную оценку инспектора МДА архимандрита Евдокима, который написал статью в журнал МДА «Богословский вестник» под красноречивым названием «Иноки на службе ближним»[27]. В дневнике ректора МДА, епископа Арсения (Стадницкого) (1862—1936), при пересказе беседы с московским митрополитом дана следующая оценка взглядам инспектора: «Он (о. Евдоким — диак. В.М.) вообще стоит на принципиальной точке зрения, противной взгляду Никона о монашестве как пупосозерцании только; что он проводит мысль, с чем и я согласен, о деятельном монашестве»[28]. Однако содержание статьи инспектора напугало насельников Троице-Сергиевой Лавры, они говорили, что тот по сути «уничтожает монашество»[29].
Вскоре после публикации статьи архимандрита Евдокима в январском номере «Душеполезного чтения» за 1903 г. последовала реакция профессора А.И. Введенского, солидарного с позицией о. Никона[30]. С поддержкой Введенского и архимандрита Никона в декабре 1902 г. выступил общественный деятель Лев Александрович Тихомиров (1852—1923), который опубликовал в «Московских ведомостях» статью под заголовком «Запросы жизни и наше церковное управление»[31]. Московский митрополит Владимир (Богоявленский) также «старался отстаивать точку зрения о. Никона»[32].
Чуть ранее публикации инспектора МДА в другом журнале, «Петербургском вестнике», появляется анонимная статья, авторство которой многие приписывали о. Евдокиму из-за схожести изложенных в ней взглядов с точкой зрения инспектора МДА. Однако упомянутый выше епископ Арсений, прозревая начало затяжного спора, писал: «Кажется, приемы полемики будут нечистоплотны: о. Никон намерен начать с инсинуаций. Дело в том, что почти одновременно явилась в “Петербургских ведомостях”, кажется за 8-е ноября, статья против о. Никона, по содержанию сходная со статьей отца инспектора, хотя, насколько я знаю от самого отца инспектора, которому нет нужды говорить мне неправду, не он писал ее. Вот о. Никон и предполагает начать свою полемику с сопоставления этих статей, и так как “Петербургские ведомости” не пользуются фавором в официальных духовных сферах, то он и думает этим обратить внимание надлежащих сфер на него (о. Евдокима — диак. В.М.) как на сотрудника противоцерковных ведомостей»[33]. Анонимность данной статьи долгое время оставалась почвой для подрыва доверия к инспектору МДА.
В декабре 1902 г. стало известно, что статья в «Петербургских ведомостях» принадлежит перу ректора Петербургской семинарии, архимандрита Сергия (Тихомирова) (1871—1945)[34]. Также стало известно, что напечатана она была с благословения митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского) (1846—1912), который прочитал ее и одобрил[35]. Эта новость позволила о. Евдокиму написать письмо о. Никону относительно «загвоздки по поводу его инсинуаций»[36], что привело лаврского полемиста в недоумение[37].
Однако архимандрит Евдоким был не одинок в своих взглядах. Выше уже было сказано о молчаливой поддержке ректора МДА, но в академической преподавательской корпорации были и те, кто открыто поддержал его позицию. Так, симпатизирующий точке зрения отца-инспектора профессор Н.Ф. Каптерев приступил к изучению сочинений преподобного Максима Грека[38], а результатом проделанной работы стала статья «В чем состоит истинное монашество по воззрениям преп. Максима Грека?»[39], опубликованная в «Богословском вестнике» в начале 1903 г. Архимандрит Никон ответил профессору Каптереву статьей «За кого говорит история»[40] в «Душеполезном чтении», где пытался отстоять созерцательный характер подвигов истинных монахов[41].
В этой полемике участвовал также профессор А.А. Спасский, что привело к его отставке с поста редактора «Богословского вестника»[42]. Он написал статью против профессора А.И. Введенского, которую собирался опубликовать в январском выпуске «Богословского вестника» за 1903 г. Однако цензор журнала, ректор МДА епископ Арсений согласился пропустить в печать лишь часть текста[43], что привело к конфликту[44]. Причиной такого решения стала вторая часть статьи, где содержалась мысль о несогласности монашества с учением Христа и апостолов[45]. Профессором это решение было воспринято как ущемление свободы научного исследования[46], и, как утверждал на страницах своего дневника ректор, А.А. Спасский поставил своей задачей сместить ректора с поста цензора журнала[47].
В итоге в академии разразился скандал, а вменяемость самого профессора А.А. Спасского преподавательской корпорацией была поставлена под сомнение[48]. В дневниках епископа Арсения[49] и профессора МДА Александра Дмитриевича Беляева (1852—1920)[50] есть свидетельства о постигшей профессора Спасского душевной болезни, которая выражалась в мании величия. Позже болезнь профессора сошла на нет, епископ Арсений писал: «Думаю, что все его сумасшествие было, в сущности, сплошное пьянство, в каком состоянии его грубая, мужицкая натура вполне сказалась»[51].
Чтобы лучше понять те события, обратимся к дневнику профессора Беляева. Обстоятельства конфликта он описал так: «Ныне разыгрался гросс скандал. Созвано было общее редакционное собрание. Ректор сказал устно приблизительно следующее: “Я пропустил только часть статьи А.А. Спасского о монашестве, остальную часть не пропустил, т. к. она и ненаучна, и нецерковна. Он сам потом благодарил меня за это. Но вчера в присутствии Ключевского и еще кого-то оскорбил меня, обвинил, что я стесняю свободу мысли. Обязанности цензора и прежде доставляли мне неприятности, и я рад освободиться от них, но ходатайство об этом вызовет нарекание на Академию. Потребуют дело. Спасский сослался на других профессоров, будто бы сочувствующих ему, но я узнал, что этого нет”. Кончивши, ректор сказал, что он нездоров и предоставил председательство инспектору. Заявил, что не знаком с докладом Спасского, который тот изготовил. Ректор ушел»[52]. Это повествование совпадает с воспоминаниями самого ректора[53], что позволяет сделать вывод о точности передачи событий.
Профессор Спасский отказался читать свой доклад. Он настаивал на созыве нового собрания, предупреждая, что в случае отсутствия на нем ректора нужно будет закрыть журнал. Профессор Василий Александрович Соколов (1851—1918) заметил, что только собрание может закрыть журнал. После недолгого обсуждения вопрос о ходатайстве перед Синодом об освобождении ректора от поста цензора журнала сняли с повестки дня до достижения договоренности с владыкой Арсением. Преподаватели хотели выразить сожаление Спасскому или доверие ректору как цензору, но ни одно предложение не было реализовано[54]. Конечно же, ректора с поста цензора никто не снял, а вот редактор своего поста лишился.
Несмотря на все эти обстоятельства, небольшая заметка Спасского о литературных приемах редакции «Душеполезного чтения» против А.И. Введенского была опубликована. Ответом на нее стали две статьи в майском номере «Душеполезного Чтения»: «Против очевидности и мимо запросов жизни» за авторством профессора А.И. Введенского[55]; «Нужно читать, как написано», принадлежащая архимандриту Никону[56]. Вскоре появляется статья Спасского в «Богословском вестнике» под заголовком «Что написано пером, того не вырубишь и топором»[57], в которой автор коротко отвечает на обвинения.
Весомый вклад в ход полемики внесла статья «Как служили миру подвижники Древней Руси?» доцента МДА С.И. Смирнова, вышедшая в апрельском номере «Богословского вестника»[58], довольно обширная по объему, в которой автор сделал анализ истории русского монашества и привел факты против точки зрения архимандрита Никона. Достоинство данной публикации заключается в использовании автором исторической критики.
В 1904 г. полемика по монашескому вопросу привела к новому конфликту в МДА. На посту ректора академии епископа Арсения (Стадницкого) к этому времени сменил бывший инспектор, архимандрит Евдоким (Мещерский), который был хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии[59]. 18 марта 1904 г. состоялось экстренное заседание Совета академии, созванное ректором. На повестке дня стоял вопрос о готовящейся публикации статьи Н.Ф. Каптерева «Современный монастырский инок — публицист»[60].
Статья была ответом профессора архимандриту Никону, но после рецензии ректора ее показали московскому митрополиту, который запретил публикацию[61]. Преподавательская корпорация почти в полном составе на состоявшемся Совете заявила протест решению митрополита[62]. Было подписано заявление против запрета публикации со следующими тезисами: «1) вопрос о монашестве в данном случае не затрагивает никаких догматических определений; 2) корпорация считает своих членов имеющими право высказывать свои убеждения и защищать их; 3) подобная позиция московского митрополита выражает недоверие коллективу Академии, принявшему к публикации статью, и мешает поддерживать ее печатный орган на должной высоте»[63].
Поддержавшие запрет статьи оказались в меньшинстве. Их было всего двое — А.И. Введенский и архимандрит Иосиф (Петровых) (1872—1937). Позиция нового ректора была не совсем ясной. С одной стороны, участвуя в полемике, он сам написал статью против точки зрения архимандрита Никона, а с другой — он же как цензор стал пособником запрета статьи профессора Каптерева. Такое поведение лишило его доверия со стороны преподавательской корпорации[64]. Протодиакон Сергий Голубцов (1932—2006) предположил, что ректор поменял свое отношение к ранее высказанным мыслям и встал на вполне определенную сторону профессора Введенского[65]. Несмотря на все возражения, статья так и не была опубликована.
Судя по всему, этим конфликтом заканчивается история двухлетней полемики. Подводя итог, можно говорить о преобладающей в академии критике утверждений архимандрита Никона. Лишь один участник полемики, состоявший в рядах преподавателей МДА, активно защищал взгляды отца Никона. Благодаря позиции сторонников «православного идеала» полемика стала возможной. Причем сам спор о монашестве, как показывают события, усугубил существовавшие внутренние нестроения, и конфликт перешел из идейной плоскости в область личных интересов.
Идеи, высказанные А.В. Кругловым, были восприняты почти всей профессорско-преподавательской корпорацией Московской духовной академии в позитивном ключе. Однако наличие противоположного и более консервативного понимания монашеской традиции и ее роли в жизни народа вынудило многих преподавателей взяться за перо с целью отстоять концепцию «нового служения», суть которой состояла в привлечении монастырей и монашества к решению общенациональных социальных проблем.
Первая попытка обосновать тезисы публициста А.В. Круглова была сделана инспектором академии архимандритом Евдокимом (Мещерским), но ответные статьи лаврского насельника архимандрита Никона и профессора А.И. Введенского показали, что защитить данные положения без ссылок на сложившуюся традицию убедительно просто не выйдет. Поэтому в споре оказались задействованы академические историки Н.Ф. Каптерев и А.И. Смирнов, которые перенесли полемику на почву исторической науки.
Обсуждаемый вопрос стал причиной острых межличностных конфликтов в преподавательской и административной среде академии. Достаточно вспомнить, что профессору А.А. Спасскому его тенденциозная полемика стоила поста редактора «Богословского вестника». Спор отразил различие мировоззренческих установок как среди монашествующих, так и среди образованных мирян.
Суть вопроса состояла в следующем: считать ли монастырскую благотворительность и социальную активность иноков институционально обязательной для всего монашества в целом? Попытка академических историков обосновать эту общеобязательность, делая акцент на отечественной истории, осталась все же не убедительной для таких представителей монашества, как архимандрит Никон и его сторонники. Ответные письма читателей в редакцию «Душеполезного чтения» показали, что церковный народ в массе своей совсем не симпатизировал позиции, продвигаемой большинством академической профессуры. Остается только выяснить, какие уроки из этого спора можно вынести в наши дни. Нужно ли миру социально активное монашество или нет? Чего ждали от инока тогда и чего ждут сейчас? И самый важный вопрос: будет ли ответ на эти вопросы близок к спасительному идеалу, заложенному основателями пустынного жития?
Библиография
[1] Круглов А.В. На службе миру — на службе Богу // Душеполезное чтение. 1902. Октябрь. С. 186–193.
[2] Карцов В.С. Круглов Александр Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т 26: 1895. Спб.: Типо-Литография И.А. Ефрона, 1895. С. 834.
[3] Никон (Рождественский), архим. Православный идеал монашества // Душеполезное чтение. 1902. Октябрь. С. 194–209.
[4] Далее МДА.
[5] Введенский А.И. «Переоценка ценностей» в области вопросов религиозных. Душеполезное чтение. 1902. Октябрь. С. 172.
[6] Круглов А.В. На службе миру — на службе Богу. С. 187.
[7] Там же. С. 192–193.
[8] Там же. С. 191.
[9] Там же. С. 186.
[10] Никон (Рождественский), архим. Православный идеал монашества… С. 195.
[11] Там же.
[12] Там же. С. 197.
[13] Там же.
[14] Там же.
[15] Там же.
[16] Никон (Рождественский), архим. Православный идеал монашества… С. 200.
[17] Там же. С. 202.
[18] Там же.
[19] Там же. С. 198.
[20] Там же. С. 201.
[21] Там же.
[22] Никон (Рождественский), архим. Православный идеал монашества… С. 201; Дорофей Газский Палестинский, авва. Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания. М.: Изд-во «Отчий дом», 2001. С. 25.
[23] Никон (Рождественский), архим. Еще об идеале монашеском. (Ответ «иноку» из «Санкт-Петербургских Ведомостей») // Душеполезные чтения. Часть 1. Январь, февраль, март, апрель. 1903. С. 113.
[24] Никон (Рождественский), архим. Нужно читать как написано // Душеполезное чтение. Часть 2. Май, июнь, июль, август. С. 143.
[25] Никон (Рождественский), архим. Православный идеал монашества. С. 203–204.
[26] Там же. С. 206.
[27] Евдоким (Мещерский), архим. Иноки на службе ближним // Богословский вестник. 1902. Т. 3. №11. С. 305–358.
[28] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники. Том 2: 1902–1903. М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. С. 51.
[29] Там же. С. 61.
[30] Там же. С. 55.
[31] Тихомиров Л.А. Запросы жизни и наше церковное управление. М.: Университетская типография, 1903. С. 14.
[32] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 75.
[33] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 55.
[34] Там же. С. 66.
[35] Там же.
[36] Там же.
[37] Там же. С. 67.
[38] Там же. С. 58.
[39] Каптерев Н.Ф. В чем состоит истинное монашество по воззрениям преподобного Максима Грека? // Богословский вестник. 1903. Т. 1. № 1. С. 114–171.
[40] Никон (Рождественский), архим. За кого говорит история // Душеполезное чтение. 1903. С. 688–713.
[41] Там же. С. 688–713.
[42] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 96.
[43] Там же. С. 81.
[44] Там же. С. 82.
[45] Там же. С. 81.
[46] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 82.
[47] Там же.
[48] Там же. С. 87.
[49] Там же. С. 92.
[50] Беляев А.Д. Дневник за 1903 г. // ОР РГБ. Ф. 26. Картон 3. Ед. хр. 2. Л. 7 об.
[51] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 99.
[52] Беляев А.Д. Дневник за 1903 г. // ОР РГБ. Ф. 26. Картон 3. Ед. хр. 2 Л.4 об. – 6.
[53] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 90.
[54] Беляев А.Д. Дневник за 1903 г. // ОР РГБ. Ф. 26. Картон 3. Ед. хр. 2. Л.4 – 6.
[55] Введенский А.И. Против очевидности и мимо запросов жизни // Душеполезное чтение. Часть 2-я. Май, июнь, июль, август. 1903. С. 119–139.
[56] Никон (Рождественский), архим. Нужно читать как написано // Душеполезное чтение. Часть 2-я. Май, июнь, июль, август. 1903. С. 140–148.
[57] Спасский А.А. Что написано пером, того не вырубишь и топором // Богословский Вестник. 1903. Т.2. № 5. С. 188–195.
[58] Арсений (Стадницкий), митр. Дневники… С. 118.
[59] Никитин Д.Н. Евдоким (Мещерский) // Православная энциклопедия. Том XVII. М.: ЦНЦ ПЭ, 2008. С. 115–117.
[60] Голубцов Сергий, протод. Полемика по монашескому вопросу в Московской Духовной Академии (1902–1904 гг.) Журнал историко-богословского общества. М.: Центр «Братина», 1991. С. 108.
[61] Там же. С. 108.
[62] Там же. С. 111.
[63] Цит. по: Голубцов Сергий, протод. Полемика по монашескому вопросу… С. 111
[64] Голубцов Сергий, протод. Там же. С. 113.
[65] Там же.
В.В. Масин, диак. Полемика в русской публицистике начала XX в. о служении монашествующих миру // Церковный историк. 2020. № 1 (3). С. 210–224. DOI: 10.31802/ CH.2020.3.1.012
Источник: bogoslov.ru
