22.10.2020 | 

Тайна и чудо любви святого Амвросия Оптинского

23 октября Церковь вспоминает нашего великого святого Амвросия Оптинского. Обычно, когда начинают говорить о батюшке Амвросии, в первую очередь вспоминают, что с него Ф.М. Достоевский написал своего старца Зосиму из «Братьях Карамазовых». Или о том, что за советом и утешением к старцу Амвросию приезжали высочайшие умы России — великий князь Константин Константинович, В.С. Соловьев, К.Н. Леонтьев, Л.Н. Толстой, В.В. Розанов…

Но не только, к старцу устремлялся люд со всей страны. Батюшка Амвросий был связующим звеном между образованными классами, народом и Церковью, причем в то время, когда в русском обществе были чрезвычайно сильны антицерковные настроения — в 60-80-х годы XIX века. Как отмечал Василий Розанов, скептики, люди настроенные к Церкви и вере критически, «поднимались духом, только взирая на него», «никто не мог сказать ничего отрицательного. Золото проходило через огонь скептицизма и не потускнело».

Мирское имя старца — Александр Михайлович Гренков, родился он 1812 году, отошел к Господу 1891-м, то есть прожил святой 79 лет, что, учитывая его болезненность, кажется загадкой, чудом. Происходил батюшка Амвросий из среды священнической, обладал живым, веселым нравом, любил пошалить да пошутить, знал пять языков. Болеть начал рано, и когда надежды на выздоровление уже не оставалось, дал обещание, если останется жив, уйти в монастырь. После этого пошел на поправку, но еще четыре года медлил — не хотел покидать мир. И все-таки ушел в Оптину, принял монашеский постриг и в 33 года опять заболел, причем уже на всю оставшуюся жизнь.

Cветила медицины, обследовав старца Амвросия, говорили: «Страдает батюшка так, что, будь он человеком обычным, и недели бы не прожил». Старец Амвросий прожил в таком состоянии 46 лет! И не просто прожил. Самый знаменитый из оптинских старцев, заслуженно знаменитый, он принимал людей по 12 часов в день — в скромном домике в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной пустыни. О том, как это происходило, рассказал в «Братьях Карамазовых» Достоевский.

В «Воспоминаниях» жены писателя читаем: «16 мая 1878 года нашу семью поразило страшное несчастие: скончался наш младший сын Леша… Чтобы хоть несколько успокоить Федора Михайловича и отвлечь его от грустных дум, я упросила В.С. Соловьева, посещавшего нас в эти дни нашей скорби, уговорить Федора Михайловича поехать с ним в Оптину пустынь». Вернулся Достоевский из Оптиной умиротворенным, успокоившимся. Встреча с Амвросием оптинским настолько повлияла на писателя, что в «Братьях Карамазовых» он запечатлел и Иоанно-Предтеченский скит, и самого старца — так отец Амвросий стал прототипом старца Зосимы. «…многие, почти все, входившие в первый раз к старцу на уединенную беседу, входили в страхе и беспокойстве, а выходили от него почти всегда светлыми и радостными, и самое мрачное лицо обращалось в счастливое,.. старец был вовсе не строг; напротив, был всегда почти весел в обхождении. Монахи про него говорили, что он именно привязывается душой к тому, кто грешнее, и кто всех более грешен, того он всех более и возлюбит».

«Приходили сюда, обливаясь слезами скорби, а выходили со слезами радости, — свидетельствовала другая очевидица служения Амвросия Оптинского. — Ни звание человека, ни состояние не имели никакого значения в его глазах. Ему нужна была только душа человека, которая настолько была дорога для него, что он, забывая себя, всеми силами старался спасти ее, поставить на истинный путь… Слова его принимались с верою и были законом. Благословение его, или особое внимание, считалось великим счастьем; и удостоившиеся этого выходили, крестясь и благодаря Бога…

С утра и до вечера к нему приходили люди с самыми жгучими вопросами, которые он усваивал себе, которыми в минуту беседы жил. Он всегда разом схватывал сущность дела, непостижимо мудро разъясняя его и давая ответ. Но в продолжении 10-15 минут такой беседы решался не один вопрос, в это время отец Амвросий вмещал в своем сердце всего человека — со всеми его привязанностями, желаниями — всем его миром внутренним и внешним. Из его слов и его указаний было видно, что он любит не одного того, с кем говорит, но и всех любимых этим человеком, его жизнь, все, что ему дорого.

Предлагая свое решение, отец Амвросий имел в виду все стороны жизни, с которыми это дело соприкасалось. Каково же должно быть умственное напряжение, чтобы разрешать эти задачи? А такие вопросы предлагали ему десятки человек и полсотни писем, ежедневно. Слово старца было со властью, основанной на близости к Богу, давшей ему всезнание».

Все видевшие батюшку Амвросия отмечали необыкновенную любовь, которая могла объять человека, пришедшего к нему. Эта любовь была главным чудом святого. Ни исцеления больных, ни чтение писем в запечатанных конвертах, ни прозревание прошлого и будущего, ни даже молитвы, изменяющие реальность, нет, нет, именно любовь. «Всякое христианское «дело» непременно сопрягается с подвигом; любовь же, как высшее из всех дел, требует и наибольшего труда», — объяснял еще один старец, наш современник, Софроний (Сахаров).

Но как достигается такая любовь к ближнему? Попробуем приподнять завесу над этой тайной. Вот что сам старец говорил о любви. «Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь ее иметь, то делай дела любви, хотя сначала и без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь», — учил старец Амвросий. «Любовь к Богу доказывается любовью и милосердием к ближнему, а милосердие, милость и снисхождение к ближнему и прощение недостатков его приобретаются чрез смирение и самоукорение, когда во всех скорбных, неприятных случаях будем возлагать вину на себя, а не на других, что это мы не умели поступить как следует, оттого и произошла неприятность и скорбь, и если так будем рассуждать, то менее будем огорчаться и предаваться гневу, который правды Божией не соделывает». «Нет выше добродетели, как любовь, и нет хуже порока и страсти, как ненависть, которая не внимающим себе кажется маловажною, а по духовному значению уподобляется убийству… Милость и снисхождение к ближним и прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению».

Легко ли это, так любить? Так жить? Да как сказать. Сохранились записи, позволяющие восстановить, каким был день у батюшки Амвросия. Итак, для слушания утреннего молитвенного правила старец Амвросий вставал в 4 утра, звонил в звонок, на который к нему являлись келейники — помощники, живущие при монахах. Войдя в скромную келью старца, келейники прочитывали: утренние молитвы, 12 псалмов и первый час («часами» называют краткое богослужение, предназначенное на каждую четверть дня). После этого старец оставался наедине — для «умной молитвы». Затем, после краткого отдыха, Амвросий Оптинский снова слушал третий час и шестой, и, в зависимости от дня, канон с акафистом Спасителю или Божией Матери. Акафисты — молитвы, читаемые всегда стоя, и батюшка Амвросий — человек тяжело больной с тридцати трех лет, выслушивал их на ногах. После молитвы и чаепития, с девяти утра начинался трудовой день. Труд старца Амвросия заключался в приеме посетителей, приезжавших в Оптину пустынь, к батюшке, со всей России. Прием шел с кратким перерывом на обед. Так как большую часть своей жизни, сорок шесть лет, старец был тяжело болен, то пищу съедал он в таком количестве, какое дается ребенку лет трех. За едой келейники продолжали задавать батюшке вопросы, ответы на которые ждали приехавшие люди. После обеда опять молитвы и снова прием людей. Изредка, чтобы чуть-чуть облегчить усталость, старцу читали одну-две басни Крылова. После краткой передышки, напряженный труд возобновлялся — до глубокого вечера.

Несмотря на крайнее обессиливание и болезненность святого, свой день он всегда заканчивал вечерним молитвенным правилом, состоявшим из «малого повечерия, канона Ангелу Хранителю и вечерних молитв». К концу дня келейники, приводившие к старцу посетителей и выводившие их, едва держались на ногах. Сам батюшка временами лежал почти без чувств. Прочитав вечерние молитвы, старец испрашивал у всех присутствующих прощение, день был закончен. Дело было далеко за полночь. Спать старцу оставалось менее четырех часов. И так ежедневно. В течение более тридцати лет.

Безусловно, не будь святой старец избранником Божьим, отрекшимся от своего «я» ради служения Богу и людям, его титанический подвиг любви не был бы осуществим. Никакими человеческими силами.

Мария Городова, Российская газета

Этот сайт использует файлы cookies и сервисы сбора технических данных посетителей (данные об IP-адресе, местоположении и др.) для обеспечения работоспособности и улучшения качества обслуживания. Продолжая использовать наш сайт, вы автоматически соглашаетесь с использованием данных технологий.