Очень быстро и неумолимо летит время. Словно тучи, гонимые по небу ветром, десятилетия сменяются десятилетиями, всё дальше и дальше отдаляя, а некоторым и совсем затирая в памяти, отрезок нашей истории, судеб, жизни людей, переживших и не переживших Великую Отечественную войну.
Подвиг верных сынов Отечества бессмертен, судьбы их разнообразны. Каждый из них вкладывал часть своей души в дело общей Победы своим служением Родине, народу, что и было целью их жизни.
Посвятившие свою жизнь небу, сражались с врагом за штурвалами самолётов, посвятившие свою жизнь морю, уходили в предрассветный туман отражать наступление вражеских кораблей и подлодок — на бронепоездах, в танках и окопах, люди стояли на смерть ради жизни. Не зная сна и отдыха, врачи и санитары спасали жизни солдат и офицеров.
А за их спиной, этих великих героев, оставались жены, дети да старики, у которых был свой фронт, свои трудовые подвиги: у станка и швейной машины, у школьной доски и у детской кроватки. Недосыпающие, недоедающие, падающие с ног, они сражались за Родину в тылу. Да разве можно перечислить все грани подвига советского народа в те страшные годы… Все, как один стояли за жизнь, за победу.
Это удивительное слово победа… В нем отражается внутренняя жизнь русского человека. Все попечения его души, весь его, если угодно, подвиг состоит не просто в одолении врага и уж тем более, как теперь говорят, в выигрыше в войне (да и причём здесь выигрыш, если никто в игры не играл), а в победе, то есть в том, что будет после этой страшной постигшей страну беды. Мысль народа не останавливалась на факте подписания акта о капитуляции врага, а стремилась за этот порог, в послевоенную жизнь, в которой всё хотелось устроить иначе, встретить своих милых, вернуться к своему любимому делу и жить счастливо. И ради этого, с этой мыслью стоило героически сражаться и, если надо, умереть. И каждая такая смерть, и подвиг каждого известного и неизвестного человека приближали победу.
Такое отношение к победе было не только чертой психотипа русского человека, это было мировоззрением народа. И война шла в первую очередь на этом направлении. Всем известно, что для деморализации советских граждан работала сильная машина пропаганды Вермахта: листовки, вещание по радиоканалу, работа провокаторов, деятельность предателей. Все это должно было изменить мировоззрение народа для принятия, как мечтали захватчики, новой власти.
Немного статистики. Интересен архивный документ, в свое время подготовленный для ЦК КПСС с грифом «Совершенно Секретно» («особой важности») «О численности верующих в СССР и их распределении по религиям по переписи 1937 года». Этот документ рассекречен не так давно. В нем говорится (начало цитаты документа).
«При производстве переписи населения 1937 года в переписной лист по предложению И.В. Сталина был включен вопрос о религии. На этот вопрос отвечали все граждане СССР, начиная с 16 лет.
Перепись 1937 года, как известно, была забракована, как неправильная, и ее материалы уничтожены. В архивах ЦСУ (Центральное статистическое управление — Д.К.) сохранились лишь итоговые данные переписи 1937 года по СССР.
Ввиду того, что за годы существования советской власти вопрос о религии был поставлен единственный раз, материалы эти, несмотря на дефектность переписи и неточность данных о религии, полученных путем опроса населения, все же могут представить известный интерес, тем более, что, как следует из архивных материалов тогдашнего ЦСУ, данные этой разработки Правительству не докладывались». И далее.
«Распределение населения в возрасте 16 лет и старше на верующих и неверующих по переписи 1937 года характеризовалось следующими данными.
Всего населения в возрасте 16 лет и старше обоего пола 98,4 млн.чел. (100%); в том числе указавших себя верующими 55,3 млн.чел. (56%), неверующими 42,2 млн.чел (43%), не ответивших на этот вопрос 0,9 млн.чел. (1%)» (Конец цитаты документа).
Эти интересные цифры свидетельствуют о том, что больше половины населения СССР не побоялось ответить положительно на вопрос о вере. И это в 1937 году! За предшествующие этому 20 лет было убито и сослано в лагеря такое множество священнослужителей… Казалось бы страх должен был витать в воздухе, затворяя уста глаголющих… Какова же была сила духа этих людей! Отвечая на вопрос о вере, они не просто идентифицировали себя верующими, как многие наши современники при недавней переписи, не вполне понимая суть этого выбора — они были столпами веры, теми, кто готов был идти на смерть за Христа, и шли. Разве можно победить такой народ, объединенный беззаветной любовью к Родине и, благодаря вере, любовью к Отечеству Небесному!?
Это отчетливо понимали идеологи нацизма, как и те строки Евангелия, в которых говорится: «Поражу пастыря, и разыдутся овцы». Одним из направлений удара по советскому мировоззрению была религиозная жизнь и священнослужители, которые в себе самих сохраняли веру, делясь ею и утверждая в ней всех ищущих ее. Одним из веских постулатов нацистской пропаганды было обещание верующим дать свободу религии и открывать храмы. Но с букетами цветов и пением од их встречать никто не стал: на оккупированных территориях они получили мощное подпольное и партизанское сопротивление.
Такое сопротивление, такая преданность Родине, такая стойкость в вере начинаются внутри, это не возникает вдруг, эта драгоценность живет в душах людей, о которых имели попечение истинные пастыри. Сколько их святых святителей, известных и неизвестных батюшек в годы гонений было убито: в храмах при алтарях, в домах при детях, в застенках… Скольких за волосы привязанных к телегам таскали по деревням да распинали на дверях церквей, сколько их сгинуло в лагерях и тюрьмах, и было потоплено в морях, реках да колодцах… Казалось бы должен был наконец вырваться вопль отчаяния из души народной: «Когда же все это кончится?» Но эти воины Христовы, священники, тихо несли свой подвиг любви к Отечеству: те, кто погибал и те, кто остался жить. Потому что их любовь к народу была выше заблуждений народа, потому что пред их очами была Крестная Любовь Христова, потому что Отечество больше, чем политический строй, потому что служение Истине всегда выше страданий.
Однажды избрав для себя путь пастырства, они до конца остались верны этому пути. Свидетелями такой верности пастырей был народ (те самые 56 % как минимум). Такая верность пастырей вдохновляла народ на подвиг, потому что всегда так было и так будет: в своем шествии по жизненному пути верующий и неверующий человек осознанно и неосознанно оглядывается на тех, кто обязан быть ближе к Богу. Обязан… Происходящее от вязать, обязан значит связан невидимой, но крепкой нитью с Богом и людьми, нитью, которая именуется Любовь. И от того, насколько пастырь остается верным Отечеству и Богу зависит верность людей: верующих — Отечеству и Богу, неверующих — Отечеству. Трудно представить себе, что было бы, если бы они, пастыри, тогда пошатнулись, не устояли, соблазнились, отступили. Какие бы беды умножились тогда. К 1943 году по приказу Главнокомандующего стали возвращать к служению томящихся в застенках священников. И пролилась молитва к Богу — воздыхание о павших, укрепление для совершающих ратный подвиг, объединяющее начало для всех. Ибо молитва и есть выражение всеобъемлющей безграничной Любви.
Так было всегда на Руси. Преподобный Сергий благословлял благоверного Князя Димитрия Донского. И это благословение, не в смысле необъяснимого тайного действия, а в смысле благого слова, как благого священного смысла ратного подвига вдохновляло воинов за Веру и Отечество подниматься в бой.
Александр Васильевич Суворов перед боем, обходя строй своих солдат и офицеров, с отеческой любовью заглядывал в глаза каждому, внутри себя молясь о них. А потом, когда отправлял их отдыхать перед сражением, ночь напролет проводил в молитве, горячо плача о спасении Отечества и воинстве.
Преподобный Серафим Вырицкий, будучи прикованным к постели по болезни, находил силы, выносимый людьми в сад, на камне проводить ночи в той же молитве любви за Веру и Отечество в годы войны.
Офицеры, обходившие строй советских воинов и раздававшие им нательные кресты перед взятием Кёнигсберга, быть может забывшие слова молитвы, сердцем возносились к забытому ими Богу.
Кто вдохновлял их поступать так? Те самые непоколебимые воины Христовы, пастыри, познавшие тишину молитвы в бушующем страстями мире. Они явились тем, порой безмолвным, основанием, на котором созидался и укреплялся дух народа.
Нам бы, живущим в 21 веке, понимать и помнить суть их подвига, нам бы научиться непоколебимой тишине, нам бы научиться их духу, который они пронесли чрез гонения и скорбь. Нам бы, произносящим слова Великой ектении «О мире всего мира…», помнить что наша забота должна простираться не только на сохранение мира, как отсутствие или преодоление войны, но и на мир в простом смысле: чем живёт мир, чем дышит он, каков его дух. Это было предметом заботы, печалования и молитвы истинных пастырей.
Как чадолюбивая матерь, склонившаяся над своей малюткой, тихо поёт колыбельную песнь-молитву о жизни и чувствует каждое движение и стук сердца своего ребенка, так и наши русские пастыри, унижаемые и почитаемые, изгоняемые и оставляемые, терпящие нужду и благоденствующие, больные и здравые, живущие и погибающие, в самой глубине своего сердца предстояли за народ в тихой молитве к Богу, совершая подвиг духа, не ожидая ни славы, ни почестей, ни даже памяти в день Победы, потому что единственной мерой их жизни была Любовь, без которой нет пастырства, нет христианства, нет Жизни.
Протоиерей Димитрий Кунченко, благочинный Кашинского округа