Такие современные понятия как секулярность, религиозность, традиция и т.п. и т.д. довольно сильно запутаны из-за многозначности и неясности. Поэтому в самом начале необходимо сказать о том, что именно понимается под этой и подобной терминологией в данном докладе.
Под секулярностью (от лат. saeculum – человеческий век, срок жизни, «этот век») в широком смысле понимаем, обмирщение в контексте взаимодействия сакрального и профанного (т.е. священного и обыденного), также процесс отстранения религиозных институтов от государственной, общественной и личной жизни. Секуляризация общества есть частный случай общей десакрализации религиозного миропонимания и культурной жизни общества. Харви Кокс, подводя итоги секулярной эпохи, пишет: «Секуляризация характеризует перемену в том, как люди стали осмыслять свою совместную жизнь… Секулярность — это освобождение человека от опеки религиозных и метафизических систем, смена его интересов: он отворачивается от иных миров и обращается к этому миру»[1].
Традиция (от лат. traditio – передача, предание), элементы социального и культурного наследия, передающиеся от предыдущих поколений к последующим и сохраняющиеся в определенных социумах, социальных группах, сообщества и т.п. В качестве традиции выступают определенные общественные установления, нормы социального поведения, материальные и духовные ценности, мировоззренческие концепции, обычаи, ритуалы, обряды, убеждения, идеи и т.п. Часто приходится слышать фразы: «рассказать о традиции», «поговорить о традиции», «познакомить с традициями». Но сущность живой традиции заключается в том, что о них не рассказывают, а ими живут и постигают в процессе социализации человека, начиная с самого раннего и нежного возраста. Если говорить кратко, то традиция есть образ жизни.
Когда мы говорим о «новой религиозности», говорим не о новой религии, а новом виде религиозности, новой по отношению к традиции, т.е. о формировании новой традиции. Но традиция не может быть приравнена к религии. А традиционный уклад не равен религиозности.
Устранение, посредством «научного атеизма» или «мягкой секуляризации», религии, из общественной жизни, не влечет за собой исчезновение религиозности. Под религиозностью понимаем влияние комплекса религиозных убеждений на мировоззрение и поведение как отдельных людей, так и социальных групп, этнических сообществ и всего социума в целом. Один из сложнейших аспектов религиозности — это определение её критериев. При всей сложности выявления и обоснования критериев религиозности, нельзя считать их ненужными, излишними и неактуальными. Но относиться к определениям нужно с большой осторожностью, учитывая их динамичность и неопределённость.
Мы несколько опоздали со вступлением в диалог о современности, как секулярном и постсекулярном. Прошло уже около 20 лет со дня известной переписки Юргена Хабермаса и Йозефа Ратцингера, зафиксировавшей наступление постсекулярной эпохи. Внутри сегодняшней православной традиции мы не формируем ни свой собственный дискурс, ни востребованный в социуме понятийный аппарат. Теперь, как и в некоторых других случаях, выступая в роли «ведОмых», мы обреченно следуем за дискурсом, формируемым в секулярном сегменте общества, перенимаем и копируем язык. Мы пытаемся говорить на «понятном» языке, девальвируя собственный понятийный аппарат. Т.е. играем в игры, часто изменяемые правила которых, нам навязаны «из вне», с использованием языка сформированного секулярным сообществом.
В Советском Союзе ХХ-го века, (в некоторых других странах социалистического лагеря) была предпринята неудавшаяся попытка по замене идеологии религиозной веры коммунистической идеологией. Многие исследователи, философы, религиоведы, социологи прошлого века определяли «единственно верное учение» как некую квазирелигию. Поэтому на постсоветском пространстве секуляризации подверглась в большей мере, сама коммунистическая идеология, а не христианство, ислам, и другие традиционные вероисповедания.
Мне видится два магистральных пути, по которым будет продолжаться формирование нового типа «религиозности»: 1) игровое направление и 2) путь, который можно охарактеризовать как самосакрализация. Безусловно, оба направления будут переплетаться, испытывая влияние традиционных религий, оказывая взаимное влияние друг на друга.
В качестве феномена новой религиозности в постсекулярном мире, несмотря на многообразие названий её, на первое место выдвигается «тёмный двойник» религиозной веры — игра, как сложное социальное явление, тип осмысленной, непродуктивной деятельности, где цель лежит не в её результате, а в самом процессе.
Эпоха доминирующего секуляризма завершаясь, произвела на свет то, что во второй половине ХХ в. именовалось, различными социологами, теологами и философами, по разному: неинституциональные религии и придуманные религии, псевдорелигия и современный миф, квазирелигия и имплицитная религия, religion-like phenomena и «фаст фейт» и др. Вне зависимости от наименования, в основе этого явления лежит замещение священного пространства-времени игровым. Граница отделяющая священное от игрового во все времена была неопределенна и лабильна, но в мире «победившего секуляризма» она почти исчезла. Оговорка «почти» здесь очень важна.
Всё большее значение в жизни людей приобретает сакрализация популярного: кино, спорт, литература, компьютерные игры, исторические и квази-исторические реконструкции, ролевые игры в основании которых лежат литературные и кинематографические произведения, особенно в жанре научной фантастики и фэнтези и прочее. Как пример игровой квазирелигии можно привести т.н. «пастафарианство», «джедаизм», «матриксизм», «неоязычество» «толкинизм» и др..
Вторым месте вариантом нового типа религиозности является самосакрализация, ярким примером которой можно назвать шейлаизм. Иначе говоря, современный человек имеет возможность выбирать самостоятельно что именно он считает сакральным, а что профанным. Атомизированный человек на основе индивидуального выбора и образовательного уровня сам строит свою собственную (чаще всего предельно примитивную) религиозную концепцию от «бог в душе» до сложной синкретической модели, где сочетаются самые буйные фантазии. В любом случае, человек перестаёт обнаруживать истоки своей религиозной самоидентификации в трансцендентном объекте или метафизическом мире, находя источники духовной жизни в недрах собственной личности.
Причины формирования новой религиозности связаны с новыми условиями жизни общества и в первую очередь с процессом урбанизации, в результате которой переплетаются несколько факторов: отрыв от т.н. «жизни на земле», в частности от сельского образа жизни, повышение плотности населения, смешение (интеграция) культур, религиозных вероисповеданий и социальных традиций, и в целом атомизация самого городского жителя. Важным элементом становится всеобщая грамотность и индивидуальный доступ к информационным данным всемирной сети Интернет, часто имеющим сомнительный контент. Смешение культур неизбежно ведет к смешению языков и, следовательно к относительности понятий и определений, в итоге к мировоззренческому релятивизму.
Протоиерей .Алексей Шевчук, клирик Преображенского собора г. Кимры, кандидат философских наук
[1] Кокс Х. Мирской град. М., 1995г.
