Возникновение иудейской диаспоры в эллинистическую эпоху имело огромное значение для развития миссионерской деятельности иудаизма, а затем и христианской Церкви. После эдикта Кира, разрешающего иудеям вернуться на родину, лишь часть еврейских пленников направилась в Палестину. Многие израильские семьи остались в Вавилоне, образовав здесь большую диаспору. Но настоящее рассеяние иудеев в античном мире произошло после завоеваний Александра Великого, воздвигшего эллинскую империю[1].
На основании тщательно проведенного исследования Гарнак пришел к выводу, что общее население античного мира в начале христианской эры составляло примерно 4,5 миллионов человек — по миллиону жителей в Сирии, Египте и Палестине, и полтора миллиона в Малой Азии, Европе и Африке[2]. Процент еврейского населения был достаточно высок. Предположительно, каждый четырнадцатый житель Римской империи был иудеем[3].
Святой апостол Иаков в книге Деяний говорит, что многие Синагоги были основаны «от древних родов во всех городах» (Деян. 15, 21). В Италии, например, еврейские эмигранты, военнопленные и отпущенники стали селиться начиная с III века. Особенно много иудеев жило в Антиохии, Дамаске и Александрии.
Приглядываясь к евреям, язычники отмечали их пуританские нравы и строгую мораль, которые сами ценили и от утраты которых давно страдали. Бросалась в глаза нетерпимость иудеев к порокам и извращениям, свойственным многим языческим культам.
Молитвенные дома евреев были открыты каждому. Не имея возможности совершать жертвоприношения, синагоги стали местом духовного и молитвенного поклонения Богу, чем предвосхитили образ новозаветного храма[4].
Удивительный рост численности Израиля в античном мире не может объясняться только биологическими причинами. На основании многих исторических и литературных свидетельств, можно предположить, что одной из причин численного роста еврейского народа являлась активная прозелитическая деятельность иудаизма[5]. Так, например, из книги Деяний мы узнаем, что на главные праздники иудеев Пасху и Пятидесятницу в Иерусалим приходили прозелиты со всех концов света (Деян. 2, 10-11).
Некоторые исследователи полагают, что благодаря активной миссионерской деятельности иудеев, вернувшихся из вавилонского плена, в течение нескольких столетий кардинально изменилась демографическая ситуация в Палестине. Еще в Маккавейские времена Галилея была заселена преимущественно язычниками и там присутствовала лишь небольшая иудейская колония. Ко времени Христа уже язычники составляли там колонию при значительном доминировании иудейского населения[6].
Как случилось, что народ, стремившийся во все периоды своей истории к обособленному существованию, внезапно стал ревностным поборником миссии?
Вследствие непосредственного контакта Израиля с другими народами в период вавилонского плена и после него иудеи начали отчетливо осознавать миссионерскую природу своей религии. Апостол Павел в послании к Римлянам пишет, что иудейский народ был «уверен о себе, что [он] путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины» (Рим. 2:19-20). Для образованных иудеев диаспоры были очевидны превосходства иудаизма перед магическими религиями язычества. В иудаизме рассеяния возросла убежденность в том, что среди всех народов Бог избрал один народ, носителя священства, для благословения других[7].
Своеобразным толчком для развития миссионерской деятельности иудаизма, явились сильные антисемитские настроения в языческом обществе. В общении с другими народами иудеи в первую очередь стремились к апологетической, а затем к миссионерской деятельности. Особенно это проявилось во взаимоотношениях александрийских иудеев с местным населением.
Греческая династия Лагидов даровала александрийским евреям привилегии, желая опираться на них при столкновениях с коренными жителями Египта[8]. Поэтому естественно, что Иудеи были ненавистны египтянам тем более, чем менее иудеи имели прав на занимаемое ими положение, будучи пришельцами. Поэтому языческое население Египта всячески стремилось унизить как самих евреев, так и их веру. Язычники умышленно распространяли и охотно усваивали грубые перетолкования иудейского Закона, культа и обычаев[9]. Среди язычников было распространено представление, что в Святилище Иерусалимского храма находилась и пользовалась особенным религиозным почтением ослиная голова. Язычники старались дать унизительное значение и иудейским священным дням. Такое враждебное отношение вызывало необходимость апологии иудаизма и его обычаев. В Александрии, где противостояние было наиболее острым, было написано множество литературных произведений в защиту евреев, их Закона и культа[10].
Иудеям не пришлось изобретать каких-то новых средств для апологии и миссии. Они с успехом использовали методы эллинского общества. Одним из главных средств иудейской миссии в античном обществе стала литература. Эллинскую, а затем римскую эпохи можно по праву назвать временем расцвета иудейской миссионерской литературы (книги Сивиллы, апологетическое произведение Иосифа Флавия «против Апиона», труды еврейского философа Филона Александрийского, Письмо Аристея к Филократу, Завет двенадцати Патриархов и др.).
Иудейские авторы стремились показать, что с самых древних времен язычники, сталкивавшиеся с еврейскими патриархами или пророками, становились прозелитами: дочь Фараона, спасшая Моисея, Раав, Руфь и др. Первыми миссионерами Яхве и благодетелями языческих народов показаны Исаак, Иаков, Иуда, Иосиф и Моисей. Такое возвеличение предков, чаще всего служило цели показать особые преимущества своего народа[11].
В приводимых Евсевием отрывках из сочинений Евполема и Артапана содержится наглядный пример того, до каких чрезмерных преувеличений могло доходить такое стремление. У Артапана, например, фараон, услышав имя Божие из уст Моисея, немеет и повергается ниц перед пророком, а насмехающийся жрец умирает в судорогах. У обоих этих писателей еврейские праотцы представляются изобретателями наук, искусств и учителями народов. Так, Енох показывается изобретателем астрономии, а Моисей – алфавита, Иосиф обозначает границы Египта, способствует развитию земледелия, устанавливает меры[12].
Иногда преувеличения еврейских авторов доходили до нелепостей. Артапан, например, утверждает, что египтяне чтят кошек, потому что им велел это делать Моисей. Кроме того, иудеи в миссионерских целях подделывали произведения античных авторов Орфея, Гомера, Пиндара, Софокла и др, показывая тем самым, что все лучшее из эллинской культуры было заимствовано греками у евреев и содержится в иудейских священных книгах[13]. Такие попытки приводили авторов поддельных произведений к путанице понятий. Их воззрения выражали не столько религию Писания, сколько деизм, близкий к теориям стоической школы[14].
Поистине знаменательным событием, представляющим для миссии Израиля в античном мире исключительную важность, было появление первого перевода на греческий язык еврейской Библии. Септуагинта была рассчитана для наставления тех евреев, чьим языком стал греческий. Но, в тоже время, перевод Библии на интернациональный язык того времени явился важным инструментом иудейской миссии. Большое значение имел и тот факт, что Септуагинта была написана не на языке классической литературы, а на разговорном греческом – «койне».
Дайсман считал, что посредством перевода Семидесяти эллинский мир не просто получил возможность узнать Закон евреев и историю их народа. В Септуагинте семитский монотеизм был адаптирован для эллинистического сознания.[15]
Богатый материал для исследования миссионерских и антимиссионерских настроений античного иудаизма дает апокрифическая литература. Практически все произведения, представляющие это литературное направление, в той или иной форме выражают мысль о неизбежной великой войне Мессии и Израиля с языческими богопротивными силами. После своей победы Мессия воздвигнет всемирное царство, господствующее положение в котором займут иудеи. Оставшиеся и раскаявшиеся в своих злодеяниях языческие народы будут служить Израилю. Они не смогут на равных правах с иудеями участвовать в благословениях Господних в мессианском царстве[16].
Античный иудаизм чаял в первую очередь благо для своего народа. Политическая составляющая эсхатологических надежд играла для евреев исключительно важную роль. Против подобных настроений иудеев, как свидетельствуют Евангелия, приходилось бороться Спасителю. Поэтому и миссионерская деятельность иудаизма принципиально отличается от миссии новозаветной Церкви. Ее главным мотивом был не прославление Господа среди народов, а наоборот, обращенные должны были послужить славе Израиля.
Особенный интерес представляет творчество и личность иудейского философа из Александрии Филона. Хотя Филон и был проникнут духом эллинской образованности и культуры, он всегда оставался настоящим иудеем. Моисей был для него образцом всякой мудрости и пророчества. По мнению Филона, многие греческие философы испытали влияние великого израильского пророка. Примечательно миссионерское стремление Филона истолковать некоторые предписания закона аллегорически, чтобы тем самым сделать его более приемлемым для язычников. Филон не создал миссионерской школы, но всячески старался органически соединить греческое и иудейское начало, чтобы в приемлемом виде познакомить мир с иудейской религией[17].
Но успех иудаизма невозможно объяснить лишь активной пропагандой иудеев. Внешние причины, поспособствовавшие в таких значительных масштабах развиться иудейской пропаганде, разнообразны и могут быть обозначены лишь вкратце.
Немаловажным фактором популярности иудаизма среди язычников, принадлежащих низшим сословиям, было то обстоятельство, что иудейские общины в диаспоре обладали множеством привилегий: освобождение от воинской повинности, самоуправление синагогальных общин и т. д.[18]
Большую роль сыграло также ослабление национальных верований в Римской Империи. В ту эпоху языческий мир отчаянно искал новой веры и новых идеалов. Вряд ли в более ранние времена иудаизм смог бы получить такую популярность. Официальный культ римской империи все менее и менее мог удовлетворять религиозные потребности населения. Высшие слои обращались к философии, низшие – к мистическим религиям Востока. Иудаизм, исповедуя веру в Единого Господа, следуя строгому нравственному закону, привлекал симпатии образованных слоев общества. В противоположность расплывчатому синкретизму иудаизм был строг и последователен, обладал Законом и Священной книгой[19].
Все эти обстоятельства поспособствовали тому, что успехи миссионерской деятельности в диаспоре были весьма значительными. Как свидетельствует книга Деяний, апостолы во всех странах, где они проповедовали, встречали людей обращенных в иудаизм: в Сирии, Малой Азии, Греции, Риме ( Деян. 2,11; 6, 5; 13, 43).
Новообращенные принадлежали к самым разным классам общества: от аристократов до рабов. Чтобы быть принятым на полных правах в иудейскую общину и стать настоящим прозелитом, язычники должны были совершить ритуальное омовение, принять обрезание и принести жертву в иерусалимском храме[20].
Но синагогальные общины включали в себя еще одну категорию людей – богобоязненных (Деян. 10, 2; 10, 22; 16, 35; 13, 16; 13, 26). Богобоязненными называли тех, кто хотел следовать только вере евреев, не принимая всех их обычаев. Этим язычникам казалось достаточным отречься от ложных богов, вливаться же в инородную племенную среду они не хотели. Они не принимали обрезания, а ограничивались исповеданием иудейского монотеизм и соблюдением так называемых заповедей Ноя (Деян. 15, 29).
Правоверные иудаисты не могли решить, каково должно быть положение этих «богобоязненных» в отношении к общине. В древних цивилизациях границы религии обычно отождествлялись с границами народа. Многовековая защита веры от язычества превратила Закон в национальную крепость, стены которой были тесны для иноплеменников. Призывая Израиль быть «светом для всех народов», пророки не дали практических указаний относительно обращенных[21]. Должны ли они слиться с Израилем? Или возможно иное решение?
В отличие от своих палестинских братьев, иудеи диаспоры не настаивали на том, чтобы язычники, проявлявшие интерес и уважение к религии Израиля, безусловно принимали обрезание и все предписания Закона. Они были довольны тем, что тот или иной язычник сблизился с синагогальной общиной и надеялись, что, может быть, его потомки примут обрезание и станут полными прозелитами[22].
Палестинский иудаизм, напротив, требовал строгого исполнения всех внешних правил обращения, а именно ритуального омовения, обрезания, жертвоприношения. Возникновение разных традиций принятия в иудейские общины обращенных язычников зависело от того, какая иудейская секта принимала в этом участие. Как правило, чем ближе к Иерусалиму располагались иудейские общины, тем консервативнее они подходили к решению этой проблемы. Консерватизм палестинского иудаизма значительно затруднял миссионерскую работу. Евреи, с одной стороны, боялись ассимилироваться, с другой, стремились привлечь сторонников иудаизма в языческой среде. Можно сказать, что иудаизм своим законом, учением и культом в равной мере отталкивал и привлекал язычников[23].
В иудаизме той эпохи присутствовало множество различных направлений, поэтому разными были причины и мотивы миссии. Среди евреев были те, кто, осознав универсальность своей религии, видел в обращении язычников исполнение предсказаний пророков. Они также стремились внести свой вклад в великое дело обращения народов. Наряду с этим, присутствовала и та форма миссионерства, которую осудил Спаситель:
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя бы одного; и когда это случится, делаете его сыном геены, вдвое худшим вас (Мф. 23, 15).
Среди палестинских раввинов наблюдалось сильное разномыслие по вопросам, касающимся прозелитов. Талмуд повествует и о рабби Гиллеле, авторитетнейшем учителе Закона, который дружественно относился к иноплеменникам. Рабби Гамалил, учитель святого апостола Павла, придерживался того же мнения, что и Гиллель[24].
Но тот же Талмуд сохранил весьма резкие слова некоторых раввинов: «Прозелиты вредны для Израиля, как проказа», «Прозелиты и мужеложники замедляют пришествие Мессии»[25]. В таком отношении к прозелитам наиболее ярко проявился иудейский национализм. Протоиерей Георгий Шавельский так определяет его сущность:
«Преувеличенное, высокомерное, болезненно-уродливое представление иудеев о своем народе, его значении, о своей роли и своем положении среди других народов, о своем исключительном праве и на любовь Божию и на господство в мире»[26].
Совершенно очевидно, что миссионерская мотивация секты фарисеев ничего общего не имела с универсализмом пророков Израиля[27]. Такая форма и такое содержание миссии явилось скорее победой партикуляризма, чем результатом библейского универсализма[28].
Тем не менее, миссия иудаизма имела исключительно важное значение для новозаветной Церкви. Большинство иудейских прозелитов и богобоязненных стали христианами. Эти люди, как свидетельствуют история апостольской Церкви и библейские книги Нового Завета, были наиболее готовы к принятию Евангелия Иисуса Христа.
Иудейская миссия, таким образом, подготовила почву христианской миссии. Иудеи, по словам Грина, приучили древний мир к мысли об обращении к монотеистической религии. Кроме того, ранние формы христианского богослужения и модели катехизической работы, по всей видимости, были заимствованы христианами из синагоги[29].
Иудейская миссия, познакомив античный мир со своей верой и писаниями, подготовила почву для проповеди христианства среди народов Римской империи.
Редакция интернет-портала «Миссия сегодня»
[1] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S. 72
[2] Хедланд Р. Миссия Церкви в мире. Санкт-Петербург. 1998. С.192
[3] Bludau. Die Juden Roms im ersten christlichen Jahrhundert.//Katholik. 1903, № 1. S. 113-134
[4] Светлов Э. На пороге Нового Завета. Брюссель, 1983. С. 482
[5] Rosen G. Das antike Judentum als Missionsreligion und die Entstehung der judischen Diaspora. Tübingen, 1929. S. 31
[6] Rosen G. Das antike Judentum als Missionsreligion und die Entstehung der judischen Diaspora. Tübingen, 1929. S. 39
[7] Хедланд Р. Миссия Церкви в мире. Санкт-Петербург, 1998. С.192
[8] Светлов Э. На пороге Нового Завета. Брюссель, 1983. С. 486
[9] Касатский Михаил. Египетские иудеи//Христианское чтение. 1870. Ч.2. С. 142
[10] Касатский Михаил. Египетские иудеи //Христианское чтение. 1870. Ч.2. С. 142
[11] Giesert F. Die Idee der Heidenbekehrung im Alten Testament und im Judentum. Münster, 1923. S.31
[12] Касатский Михаил. Египетские иудеи//Христианское чтение. 1870. Ч.2. С. 149
[13] Касатский Михаил. Египетские иудеи//Христианское чтение. 1870. Ч.2. С. 150
[14] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S.76
Meinerz M. Jesus und die Heidenmission. Münster, 1908. S. 37
Giesert F. Die Idee der Heidenbekehrung im Alten Testament und im Judentum. Münster, 1923. S. 33
[15] Deissmann. Die Hellinisierung des semitischen Monotheismus.//Neue Jahrbücher für das klassische Altertumm. Leipzig, 1903. XXI. S. 161-177
[16] Kautzsch E. Die Apokryphen und Pseudepigrafen des Alten Testaments. Darmstadt, 1962
[17] Bertholet A. Die Stellung der Israeliten der Juden zu den Fremden. Freiburg – Leipzig, 1896. S.265
[18] Giesert F. Die Idee der Heidenbekehrung im Alten Testament und im Judentum. Münste,. 1923. S.34
[19] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S.80
[20] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S.80
[21] Светлов Э. На пороге Нового Завета. Брюссель, 1983. С. 497
[22] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S. 82
[23] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S. 86
[24] Пеннер П. Научите все народы… Миссия богословского образования. Спб., 1999. С. 28
[25] Bertholet A. Die Stellung der Israeliten der Juden zu den Fremden. Freiburg – Leipzig, 1896. S. 267
[26] Шавельский Г., прот. Иудаистический национализм при свете Божественного Откровения. София, Без года идания. С. 3.
[27] Bousset, Gressmann. Die Religion des Judentums im späthellinistischen Zeitalter. Tübingen, 1966. S. 86
[28] Rosen G. Das antike Judentum als Missionsreligion und die Entstehung der judischen Diaspora. Tübingen, 1929. S. 44
[29] Хедланд Р. Миссия Церкви в мире. Санкт-Петербург, 1998. С. 199
