6 июня 1792 – 17 октября 1798
Родился в семье священника Спасской церкви Андрея Михайлова (с 1760 служил и скончался в Москве). Будущий архиерей получил фамилию по месту служения своего отца. Обучался во Владимирской духовной семинарии и МДА, по окончании которой был оставлен учителем еврейского и греческого языков. В 1774 г. Иван Клементьевский был пострижен в монашество с именем Ириней. С 12 сентября 1776 г. игумен московского Перервинского во имя свт. Николая Чудотворца монастыря, преподаватель еврейского языка и префект Перервинской духовной семинарии. При Иринее в обители закончилась надстройка этажа над кельями для школы и семинаристов, в 1777 г. усердием московского купца И. И. Мялицына восстановлены росписи в Николаевской церкви, в 1778 г. между «патриаршими» и настоятельскими кельями построены 2-этажные каменные покои над погребами, перелит большой колокол, в 1779 г. возобновлен иконостас Николаевской церкви, в 1780 г. надстроена монастырская стена, в 1781 г. оборудованы кельи, в 1782 г. вызолочены главы на Николаевской и Толгской церквах, возведена часовня в честь Иверской иконы Божией Матери, построена конюшня с каретным сараем. В сентябре 1782 г. Ириней был назначен настоятелем московского Крестовоздвиженского монастыря и академическим проповедником, 9 декабря 1783 г. — игуменом московского в честь иконы Божией Матери «Знамение» монастыря. 25 декабря 1784 г. Ириней был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Борисоглебского на Устье монастыря близ Ростова, префектом и «профессором богословского учения» Ярославской духовной семинарии и присутствующим в духовной консистории. В ростовском Спасо-Иаковлевском Димитриевом монастыре Ириней публично читал проповеди-лекции, толковал послания ап. Павла к римлянам и к евреям.
В 1786 г. Ириней был вызван в Санкт-Петербург на чреду священнослужения, 11 января 1787 г. прибыл в столицу. С 1787 по 1791 г. произнес 15 проповедей, 12 из них в церквах Зимнего дворца в присутствии высочайших особ, две — в Петропавловском соборе и одну проповедь в Троицком соборе Александро-Невского монастыря. Высочайшим указом от 6 мая 1788 г. Ириней был назначен членом Святейшего Синода. 21(30?) июня 1788 г. определен архимандритом Юрьева новгородского монастыря, который посещал лишь во время отпуска и по разрешению, например, с 3 декабря 1789 по 1 января 1790 г.- по собственному ходатайству «для исправления экономических по нему надобностей». 30 августа 1790 г. Ириней сослужил при освящении Троицкого собора столичного Александро-Невского монастыря, во время процессии нес жезл св. блгв. кн. Александра Невского, а после литургии, которую возглавлял митрополит Гавриил (Петров), произнес проповедь.
18 мая 1792 г. императорским указом Ириней был определен на Тверскую кафедру, 22 мая состоялось наречение, а 26 мая в Богородице-Рождественской церкви на Невском проспекте — хиротония Иринея во епископа Тверского и Кашинского. В епархии Ириней учредил цензуру проповедей. Согласно его предписанию, консистория избрала по всем городам «ученых цензоров» и составила для них инструкцию, в которой рекомендовалось в проповедях избегать «политических предметов», «неприличных из истории примеров» и не намекать на какое-либо конкретное лицо при повествовании о грехах. В 1794 г. Ириней утвердил эту инструкцию.
28 октября 1793 г. Ириней участвовал в совершении таинства бракосочетания великого князя Александра Павловича и великой княжны Елисаветы Алексеевны в Спасском соборе Зимнего дворца (богослужение возглавлял митрополит Гавриил). В 1794 г. вышел второй сборник Иринея «Продолжение поучительных слов» с 10 проповедями 1791-1794 гг., произнесенными в санкт-петербургской и петергофской придворных церквах, в Андреевском соборе на Васильевском острове. По предписаниям императрицы от 3 декабря 1795 г. участвовал в торжествах по случаю образования Курляндской губернии в г. Митаве, от 10 августа 1796 г.- Виленской и Слонимской губерний (в Вильне находился в ноябре-декабре 1796 г., когда был вызван императором Павлом I).
24 октября 1796 г. Ириней был возведен в сан архиепископа, 18 января 1797 г. высочайшим указом вызван на коронацию Павла I, назначенную на Пасху, служил литургию в Успенском соборе Московского Кремля с митрополитом Гавриилом, митрополитом Московским Платоном (Левшиным) и архиепископом Казанским Амвросием (Подобедовым). Пользовался особой благосклонностью императора Павла I. 13 марта 1797 г. при посещении последним Твери Ириней был награжден орденом св. Александра Невского, а 25 июля — «командорством» из 5 деревень в Серпуховском уезде Московской губернии (ок. 300 душ). 2 июля 1798 г. император Павел выразил благодарность Иринею за то, что он прислал ковчег с мощами и крест царя Алексея Михайловича.
13 октября 1798 г. Ириней был перемещен на Псковскую кафедру. 7 ноября награжден бриллиантовым крестом для ношения на клобуке. В 1799 г. титулован архиепископом Псковским, Лифляндским и Курляндским (с этого года курляндские церкви в Митаве и Якобштадте, как ранее лифляндские, были переданы в управление Псковских архиепископов). До 1800 г. Ириней проживал преимущественно в Санкт-Петербурге. В мае 1800 г. сопровождал тело А. В. Суворова от Аничкова дворца до Александро-Невской лавры, где состоялись похороны полководца. Вероятно, именно Ириней подготовил подробное описание истории Псково-Печерского монастыря, чудес от Печерской иконы Божией Матери с добавлением Житий св. князей Довмонта и Всеволода (Гавриила), Жития и чудес прп. Саввы Крыпецкого и кратких сведений о блж. Николае Саллосе.
30 августа 1814 г. Ириней был уволен на покой в Александро-Невскую лавру с «полным по последнему месту окладом пенсии». Скончался в лавре после длительной болезни, причастившись и соборовавшись. Погребен в храме св. Феодора Новгородского, в приделе свт. Иоанна Златоуста (с 1842 св. Феодора Новгородского), близ могилы архиепископа Евгения (Булгариса). Могила утрачена.
По предложению Н. Я. Озерецковского 24 сентября 1793 г. Ириней был избран членом Российской академии «по известному его отличному знанию и люблению российского слова» (Сухомлинов. С. 240), участвовал в составлении 5-го и 6-го томов «Словаря Академии Российской», регулярно посещал собрания академии, особенно в 1793-1794 гг., выступал с комментариями. В обширной научно-литературной деятельности Иринея особое место занимали переводы святых отцов с греческого языка, а также экзегетика «малых» ветхозаветных пророков, Посланий ап. Павла и Псалтири. Помимо сочинений святых Григория Богослова, Иоанна Златоуста, мч. Иустина Философа, Петра Хрисолога, архиепископа Василия Селевкийского Ириней перевел с латинского языка 2 сочинения католического кардинала св. Роберта Беллармина: «О воздыхании голубицы…» и «О семи изречениях, от Христа на кресте провещанных».
В 1794 г. Ириней исправил перевод бесед свт. Иоанна Златоуста, выполненный ранее архимандритом Авраамием (Флоринским) (в 1787 тираж перевода отца Авраамия был конфискован и 11 февраля 1793 г. сожжен по распоряжению императрицы Екатерины II). Переводы святоотеческих толкований, в частности свт. Иоанна Златоуста, Ириней исправлял по греческому подлиннику. Исследователи отмечают «буквализмы, а также иностранные заимствования» в переводах Иринея (Лепехин. 1999. С. 61).
В своих толкованиях Ириней ориентировался в первую очередь на труды Беллармина. Так, при подготовке 1-го изд. «Толковой Псалтири» Ириней использовал перевод Беллармина (Рим, 1611). Во 2-м изд. (с авторским посвящением императору Александру I), сокращенном и исправленном на основе еврейского текста (Вена, 1757), были учтены комментарии на Псалмы блж. Феодорита, епископа Кирского, и Ж. Кальвина. На основании сличения двух псалмов Московский свт. Филарет (Дроздов) сделал вывод, что это «перевод толкования Калвинова, частью неточный, сокращенный и переиначенный» (Андреев. 1908. С. 13). По мнению свящ. Н. Вишнякова, в 1-м изд. преимущественно объяснен «иносказательный и таинственный» смысл Псалтири, во 2-м и последующих — буквальный смысл. Его толкования «большей частью правильны и основываются на церковном предании», «отличаются простотой, ясностью, логической последовательностью и, по крайней мере во 2-м издании, не страдают схоластикой предшествовавших ему толкователей». Поэтому толкование Иринея сразу же получило одобрение Синода и до конца XIX в. являлось «почти единственным полным и лучшим толкованием Псалтири». Вешняков отмечал и недостатки: Ириней опустил историю Псалтири, обращался к еврейскому тексту лишь в затруднительных случаях и преимущественно излагал «для общенародного употребления» священный текст в том виде, в котором он повторяется за богослужением (Вишняков. 1873. С. 14).
С. М. Сольский, характеризуя толкования Иринея на Послания ап. Павла, отмечал, что они, «как приготовленные для публичного преподавания…, не имеют строго научного характера, толковник… заботится только об одной передаче мыслей священного текста и популярном их изложении, но он отличается от предшественников логическим и последовательным изложением послания апостола Павла и более подробным объяснением всего текста. Толковник любит находить в священном тексте, кроме буквального, иносказательный и таинственный смыслы». Большей научностью отличаются его толкования на ветхозаветные книги, поскольку в них Ириней частично сличал греческий и еврейский тексты, использовал труды западных авторов. Но составлены они были, по мнению Сольского, достаточно поспешно (Сольский. 1869. С. 570-571).
Большой успех имели проповеди Иринея, отличающиеся ясностью, «простотой изложения, утонченным психологизмом и чувством личного сопереживания, что в то время было новинкой» (Лепехин. 1999. С. 61). Обращенные к императрице Екатерине II проповеди Иринея, особенно поздние, завершаются пафосными панегириками, в которых земная царица уподоблена Царице Небесной: «Отечество Тебе предано. Оно, призывая на венценосную главу Твою благословение Всевышнего, молит, да утвердит престол Твой, да возвысит Тебе паче царей земных, да исполнит желания, совершающие блаженство России» (Слово на высокоторжественный день коронования… // Продолжение поучительных слов. 1794. С. 22); «Величит же дух наш по Бозе и Твои, великая Монархиня наша, подвиги. Ты велика в мире, когда благоустрояеши свой народ. Ты велика во брани, когда умыслы и покушения врагов соделоваеши тщетными. Слава, провозглашающая мир, возвещает величие дел твоих. Удивление света открывает их цену. Море и суша… суть неложные свидетели оных» (Слово на торжество мира, заключенного между Российской Империей и Оттоманской Портой // Там же. С. 78-79); «В Тебе Церковь с радостью созерцает защитницу и покровительницу свою. В Тебе отечество находит благоденствия своего промыслительницу. В Тебе вера обретает дражайшие свои залоги. Благословен да будет сей день, в который десница Господня поставила тебя на Феатре видимого мира, к открытию славы его и к нашему блаженству, аминь» (Слово на высокоторжественный день рождения Ее Императорского Величества // Там же. С. 39).
Ириней был знаком с митрополитом Евгением (Болховитиновым), с Н. И. Новиковым, который стал издателем некоторых его сочинений, например бесед свт. Иоанна Златоуста, а также с адмиралом П. В. Чичаговым и литератором гр. Д. И. Хвостовым. По характеристике П. И. Мельникова (А. Печерского), Ириней «отличался обширной ученостью, особенно же знанием греческого языка… был очень добрый человек и кроткого характера, но много вредил себе невоздержанной жизнью. [В Синоде] он находился под сильным влиянием митрополита Амвросия (Подобедова) и подписывал все, что он ни прикажет» (Мельников-Печерский. 1868. С. 464). Источником суждений Мельникова стали записки пристрастного мемуариста А. А. Яковлева. Тот писал в 1805 г., что «архиепископ Ириней Псковский, человек добрый, ежедневно пьяный, разделявший свое время между пуншем, греческими книгами и любовницею, которую он содержал на Петроградской стороне.., всегда все подписывал, не читавши, по приказанию митрополита, с тем только, чтобы он не мешал ему пользоваться покойной жизнью и доставил ему пансион» (Яковлев. С. 24-25). По свидетельству Н. С. Маевского, внука друга Иринея генерал-лейтенанта А. Д. Буткевича, Ириней среди своих современников «слыл за человека необыкновенной учености, потому что знал языки латинский и греческий и перевел несколько творений святых отцов. Он был большой самодур, но самодурство значительно смягчалось в нем образованием, которым он так резко отличался от своих современников». В то же время он был прост в общении и не лишен чувства юмора. Как вспоминал буфетчик Афанасий Фаддеев, однажды в присутствии Иринея и гостей он подал к столу поросенка. Архиерей перекрестил блюдо со словами: «…сие порося да обратится в карася», и первым с аппетитом приступил к трапезе. На подаренном Буткевичу портрете Ириней изображен, по описанию Маевского, как «величавый красавец-старик, с белым и румяным лицом… с приветливой улыбкой и кротким выражением умных карих глаз» (Маевский. 1881. С. 331).
Поясной живописный портрет Иринея 1-й четв. XIX в. (ГРМ; см.: Живопись: 1-я пол. XIX в.: Кат. / ГРМ. СПб., 2002. Т. 2: А-И. С. 79. Кат. 150), очевидно, является копией несохранившегося оригинала письма В. Л. Боровиковского. В музей поступил в 1897 г. из собрания кн. А. Б. Лобанова-Ростовского в Санкт-Петербурге. Оригинальный портрет Иринея как члена бывшей Российской академии в 80-х гг. XIX в. находился в императорской Академии наук (возможно, работа художника Попова, 1804; ПФА РАН. Ф. 8. Оп. 1. Д. 9. Л. 105; Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 258). Он экспонировался на выставке 1870 г. и был воспроизведен в книге «Исторический альбом портретов известных лиц XV-XVIII вв., фотографированный и изданный худож. А. М. Лушевым». СПб., 1870. Отд. 2. На портрете Ириней изображен вполоборота влево, в красной мантии кавалера ордена св. Александра Невского и в черном клобуке с крестом, на груди панагия, орденский знак и звезда св. Александра Невского, седая борода короткая и раздвоенная. Судя по наградам, оригинал был написан не ранее кон. 90-х гг. XVIII в. Другой портрет Иринея вошел в состав московской выставки 1868 г., устроенной Обществом любителей художеств (Там же. Т. 4. Стб. 280, 282).
Существует несколько эстампов с изображением Иринея. Д. А. Ровинский указал 4 портрета архиерея, которые близки между собой по типу иконографии и деталям рисунка (Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 2. Стб. 1000-1001). Очевидно, наиболее ранний награвирован пунктиром в начале XIX в. В. Громовым (ГИМ). Поясное изображение заключено в овал, обрамленный лавровыми листьями с цветами. Ириней представлен почти прямолично, также в мантии кавалера ордена св. Александра Невского, с панагией и орденом на груди, на голове черный клобук с крестом, волосы длинными прядями лежат на плечах, борода широкая средней величины. Под титулом Иринея помещены вирши: «Прими Отецъ и Архипастырь сiе мое творенье, Превыше всего одно твое Возренье.». Подобный портрет Иринея, гравированный А. П. Грачёвым в Москве по заказу П. П. Бекетова, позднее вошел в издание «Портреты именитых людей Российской Церкви, с приложением их краткого жизнеописания». М., 1843 (экземпляры и отдельные листы в ГПИБ, ЦАК МДА). Он точно повторяет предыдущий, но выполнен с бoльшим профессионализмом. Гравюра 1832 г. И. Куликова дополнила московское издание переводов Иринея (Беллармин Р. О семи изречениях, от Христа на Кресте провещанных. М., 18322).
Портрет Иринея был включен в издание литографированных изображений членов Российской академии, предпринятое А. С. Шишковым в 1835-1841 гг. (Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 110-111). Литография А. И. Мошарского по рис. М. А. Кашенцева (ГИМ) во всех деталях воспроизводит портрет, находившийся в Академии наук (2-е изд. см.: Сорок семь литографированных портретов членов имп. Рос. академии с ист. справкой Б. Л. Модзалевского. СПб., 1911).
