27.10.2021 | Образование

Монастыри и образование: от традиционного общества к секулярному

Автор: Чибисов Борис Игоревич

Христианизация Руси в конце X в. вместе с усвоением основ веры предполагала как минимум поверхностное приобщение к христианской книжной традиции. Это было невозможно без усвоения грамотности — разумеется, очень ограниченной частью общества — хотя бы на уровне чтения, письма и счета. Первоначальная стадия существования на Руси христианства отличалась случайно-лоскутным, мерцающим характером. Обучение — групповое или индивидуальное — осуществлялось либо при дворе князя или архиерея, либо непосредственно в доме учителя, но преобладающую образовательную роль играли, бесспорно, монастыри и приходские церкви. И в любом случае характер обучения был церковно-религиозным. Имеются данные (хотя и поздние) о ходе самообразования. В частности, согласно свидетельству Епифания Премудрого (конец XIV в.), святитель Стефан, епископ Пермский, еще будучи иноком Ростовского Григорьевско-Богословского монастыря, «читаемые книги имел обычай читать прилежно, но не из-за трудностей науки медля в учении, а чтобы по-настоящему понять до конца, о чем говорят слова каждого стиха, и так истолковывал. Ибо с молитвой и молением сподоблялся он разумения, и если видел он мужа мудрого и книжного, старца разумного и духовного, то спрашивал его, беседовал, поселялся, дневал и ночевал с ним, пытливо расспрашивая о неясном. Мудрая притча не ускользала от него, и труднопостижимое толкование было им находимо и познаваемо, и хотел он слышать всякое божественное повествование. От слов же и изречений, и поучений, и от рассказов старцев не отступал, всегда читал жития святых отцов, подражая им, потому что набирался от этого большего разума. С разумными были его раздумья, и с премудрыми были его размышления…». Этот рассказ побуждает, по крайней мере, к двум выводам: лучшим местом на Руси для обретения книжной мудрости был, несомненно, монастырь, и в подобных «университетах», таким именно способом — через чтение и диалог — свое высшее образование получали преимущественно все те, кто склонен был к умственному труду.

Прочное положение монашества в традиционном обществе обеспечивало ряд особенностей во взаимодействии монашества и образования. С одной стороны, монастыри стали очагами книжной культуры: скрипториями, лекториями и библиотеками — центрами, которые формировали мировоззрение через тексты. С другой стороны, книжное обучение никогда не считалось необходимым для спасения и достижения святости. Католическая и православная традиции содержат множество святых (прежде всего монахов), которые не умели ни читать, ни писать; некоторые из этих святых положительно, активно воздерживались от приобретения такого знания. Но это не означало того, что такие люди были неграмотны. В плоскости некнижного образования богослужение было главным источником просвещения о вере для мирян Средних веков. Именно в церкви и через церковные службы люди узнавали, что значит быть христианином, и это была их самая важная религиозная «школа». Мы имеем дело с видом воспитания и обучения, который был весьма важен для средневековой культуры, но редко основывался на тексте. Передаваемые уроки носили ярко выраженный межличностный характер и были больше связаны с отношением и поведением, чем с овладением абстрактными знаниями. Целью образования было формирование определенного типа личности. То, что верующие узнавали из Литургии, происходило в основном через сам факт пребывания в церкви и посещения богослужений в разные времена года, в течение многих лет. Полезно отметить разницу между посещением школы и обучением через Литургию. Большая часть того, что осваивалось, по-видимому, усваивалась без сознательных усилий; не было ни учителей, ни экзаменов; однако не было никакой возможности проверить, чему же на самом деле научился кто-либо из мирян на Литургии и из нее; некоторые люди были, несомненно, более внимательны, чем другие.

Столь тесное взаимодействие монашества и образования породило в нем внутренние противоречия. С одной стороны, каппадокийцы особенно подчеркивали важность светской учености для христианина без заимствования внутреннего содержания языческой философии. Образованность монахов во многом обуславливала их концентрацию в городских, административных и образовательных центрах. С другой стороны, уже Василий Великий сокрушался по поводу кризиса монашества вследствие его постепенного перехода в города.  

Секуляризация российского общества, наиболее интенсивно начавшаяся с конца XVII столетия, поставила ряд вопросов перед религиозностью. Модернизация приводит к серии необратимых изменений в обществе — прежде всего к дифференциации. В самом общем смысле дифференциация — это процесс усложнения общества через его специализацию: у каждой функции общества появляется свой отвечающей за нее институт (в частности, Церковь). Далее следует процесс плюрализации, который подразумевает разрушение единой системы ценностей или символического универсума данного общества, возникает множество конкурирующих между собой систем ценностей (жизненных миров), которым отныне приходится уживаться друг с другом. Религия становится еще одной подсистемой в ряду других подсистем. Кроме того, дифференциация (и плюрализация) ведет к приватизации религии: социальное существование человека распадается на публичную и частную жизнь, религия оказывается вытесненной в последнюю; отныне ее влияние ограничивается частной жизнью, она становится частным делом человека. Рационализация науки и образования оказывает влияние, прежде всего, на религиозную веру. Рационализация оказывается связанной с маргинализацией религии, т.е. влияние религиозной практики, религиозной веры и религиозных институтов на общество нивелируется, ее принципы оказываются несовместимыми с требованиями устроения социума. Наконец, рационализация ведет к развитию у человека «приземленной» установки, традиционные религиозные проблемы отходят для него на второй, если не на третий план.

Монашество в период секуляризации испытывает кризис своей традиционной идентификации, связанный с потерей прежнего культурного и образовательного влияния. С переходом науки и образования в светские центры монастыри превращаются в изолированные сообщества, противопоставляемые начиная с петровской эпохи «регулярному государству», которое рассматривало все институты с точки зрения прагматизма и «полезности». Вытеснение религии в частную жизнь изменило отношение монашества к образованию: в монастырях открывались музеи, библиотеки и духовные семинарии, связанные с подготовкой специалистов для узкой прослойки общества. Вместе с тем монашество испытало существенное влияние модернизации: оно выразилось прежде всего в том, что монахи стали получать светское образование, что особенно ярко стало заметно в новейший период истории России. Установки монашества в отношении образования, начавшиеся в период секуляризации с синодального периода, существенно изменились. В качестве реакции на секуляризацию в богословских текстах монахов всё чаще ставится вопрос о том, насколько монашество может и должно быть аутентичным древнему, «патериковому» монашеству. «Ученое» монашество и монастыри, в которых располагались семинарии и академии, становятся объектом для критики. Например, святитель Игнатий (Брянчанинов) оценивал «проект» патерикового, традиционного монашества закрытым ввиду отсутствия духовных наставников. В целом можно отметить, что столь настороженное отношение некоторых представителей монашества к секуляризации и светскому образованию вызвано не только богословскими основаниями, но и социальными, что связано с потерей прежних смысловых ориентиров традиционного общества. Между тем в современном монашестве заметны порожденные обществом Нового времени тенденции к апологии права на существование в городах, а также занятия наукой. Во многом причиной такого рода необходимости «самооправдания» становятся не внутренние убеждения монашества и его ориентиры, а запросы социума на особое, сакральное, «выделенное» пространство с идентификаторами и внешними признаками древности. Подобное расхождение между состоянием монашества и запросами извне порождает диссонанс и стрессовую ситуацию внутри самого монашества, вынужденного защищать свое присутствие в цивилизации, проявлением которой являются образование и наука. Таким образом, участие монашества в формировании образовательных традиций велико, однако современное опознание ситуации требует не только богословского, но и социально-психологического подхода.

Этот сайт использует файлы cookies и сервисы сбора технических данных посетителей (данные об IP-адресе, местоположении и др.) для обеспечения работоспособности и улучшения качества обслуживания. Продолжая использовать наш сайт, вы автоматически соглашаетесь с использованием данных технологий.